— Каждый рыцарь свободен в своем выборе, — продолжал франк. — Вы же… надеюсь, у тебя, светоч благородства, хватит мудрости, чтобы не заметить в моих словах ни одной черной песчинки оскорбления… все вы — будь вы эмиры или могущественные везири — все вы в глубинах своих душ чувствуете себя рабами своих господ, как бы храбры вы ни были. Рабами господ… и своих отцов. Поэтому вы всегда… всегда нападаете только стаями. Вы налетаете стаями и уноситесь стаями прочь. Оставшись без стаи, каждый из вас теряет самого себя и уже не знает, кто он такой пред Богом и что ему делать. И вот, что я тебе скажу от всего сердца. — Франк замолк, опасливо огляделся вокруг, а потом потянулся к гостю. — Рано или поздно мы выдохнемся. Наши мозги расплавятся от здешней жары. А стаи ваших единоверцев будут расти и расти. Наступит день, когда весь Восток подчинится одному султану, и тогда бесчисленные стаи ринутся на Палестину. А мы слишком грешны и алчны, чтобы Господь наделил нас в трудный час сверхъестественной силой. Это будет для нас тяжким наказанием…
«Каким наказанием?» — одним взглядом спросил франка Юсуф.
— Потеря Святой Земли и священного града Иерусалима, — неторопливо и очень весомо проговорил Онфруа Торонский. — Земного Иерусалима.
Он отпил из кубка глоток вина и поглядел через край кубка на своего гостя, с удовольствием отмечая, что своим откровением произвел на него сильное впечатление.
— Но это произойдет не раньше, чем родится султан, который в левую руку возьмет весь Египет, а в правую — всю Сирию. И не раньше того дня, когда у этого султана появится войско, состоящие из одних эмиров.
Такими словами завершил франк свое удивительное пророчество…
Немногим позже эмир Ширку смог обнять своего племянника и похвалить его за доблестную оборону чужого города.
— Нам не хватило всего тысячи! Всего тысячи воинов! — все сокрушался он на обратной дороге. — И мы смогли бы подчинить весь Египет.
— Ты слишком неудержим в своих желаниях, дядя, — говорил ему Салах ад-Дин. — Может быть, атабек опасается давать тебе лишнюю тысячу.
— Это еще почему?! — вскинулись от удивления оба: и сам эмир, и его горячий вороной конь.
— Сначала ты между двумя петушиными криками захватишь Египет. Не успеет встать солнце, как место визиря при египетском халифе покажется тебе тесным. А там недалек за горами день, когда атабеку придется посылать в Египет новое войско. Но на этот раз — уже для усмирения твоих безграничных желаний…
Ширку вспылил было, но эта цепочка мыслей с висящем на ней драгоценным камнем власти ему внезапно приглянулась.
— Теперь я знаю, почему атабек так настойчиво посылает моего рассудительного племянника против его воли сопровождать меня в походах, — осенило его. — Он хочет, чтобы время от времени ты пугал меня рассказами о превратностях судьбы и толкованиями дурных снов. Что ж… Тебе это почти удалось, торговец пророчествами… Так пошлет атабек в Египет новое войско или нет?
Тут Юсуф не смог удержаться от лукавства:
— Мне приснилось, что это войско должно состоять из одних эмиров. Вот только не знаю, найдется ли столько эмиров у атабека Нур ад-Дина, да будут все его деяния радовать Всемогущего Аллаха.
А спустя год случилось следующее. Иерусалимский король женился на внучатой племяннице ромейского императора Мануила Комнина[82], и василевс уговорил своего нового родственника захватить Египет, обещая ему свою поддержку. Так союзник египетского халифа стал его врагом и двинул свою флотилию из семидесяти кораблей против течения великого Нила.
Шавар, в чьих руках была сосредоточена вся действительная власть в египетском государстве, приготовился оборонять Каир и велел сжечь расположенный неподалеку богатый город Фустат, чтобы он не достался врагу. Тогда король франков захватил Бильбайс, сделав его своей крепостью и вырезав поголовно все его население, включая даже коптских христиан[83]. Он опасался заговора, но не опасался Бога, и по этому поводу, как говорили знающие люди, сам пророк Иса обратился на небесах к Аллаху с просьбой об отмщении.
В одну из ночей Юсуф проснулся в холодном поту. Ему привиделся ангел смерти Асраил, смотревший ему прямо в глаза и имевший обличие коварного египетского везира Шавара. Во сне Юсуф силился спросить Асраила, зачем тот пришел, но от страшного ангельского взгляда у него свело язык и губы.
82
Мануил I Комнин — византийский император в 1143–1180 гг. Проводил прозападническую политику, чем восстановил против себя народ и православное духовенство.
83
Коптами именуются египтяне, исповедующие христианство монофизитского толка, то есть признающие только божественную природу Иисуса Христа и не признающие Его человеческой природы. Естественно, что как для католиков, так и для православных они представляются еретиками.