И копателей не интересует историческая ценность находок. Правильно. Они должны были копать почти сразу после извержения и может быть даже знали, что ничего древнего под пеплом нет, потому-то и историков никаких не позвали.
Глубокая древность в конце правления Александра проявляется и в образовании. В 1820 году была составлена инструкция директору Казанского университета214. Эта инструкция «применена была и к другим университетам».
«Философия должна руководиться более всего посланиями апостола Павла, начала политических наук должны быть извлекаемы из творений Моисея, Давида и Соломона и только в случае какого недостатка – из сочинений Аристотеля и Платона; преподаватель всеобщей истории должен был меньше говорить о первоначальном обществе и должен был показать, как от одной пары все человечество развилось; преподаватель русской истории обязан был показать, что при Владимире Мономахе Русское государство упреждало все прочие государства на пути просвещения, и он должен был доказать это законодательством Мономаха о народном просвещении, хотя инструкция не указывала, из каких источников преподаватель должен был извлечь известие об этом законодательстве. В таком духе направлено было преподавание всех предметов… Казеннокоштные студенты устроены были в иноческую общину, в которой должны были господствовать столь строгие нравы, сравнительно с которыми строго устроенные женские институты казались распущенными… если студент провинится, то он должен вынести известный курс нравственного исправления. Он назывался не виноватым, а грешным; его сажали в особую комнату, называемую „комнатой уединения“ (в позднейшем переводе эта комната называется карцером); окна и дверь этой комнаты были заставлены железной решеткой; над входом виднелась надпись из священного писания; в самой комнате на одной стене висело распятие, на другой – картина страшного суда, на которой наказываемый должен был отметить будущее место свое среди грешников. Студента вводили в комнату в лаптях, в крестьянском армяке; он должен был находиться в комнате, пока исправится. В продолжение его заключения товарищи каждое утро перед лекциями должны были молиться за него»215.
И такие правила были установлены для всех университетов! Не думаю, что для школ правила сильно отличались от этих… Можно предположить, что всё министерство просвещения (или «министерство затемнения», как тогда язвили) дружно сошло с ума и по этой печальной причине приравняло наше образование к средневековым и даже античным стандартам. Но я предположу, что министр выбрал самые последние достижения тогдашней науки, такие, которые к тому же были в какой-то мере распространены и изучены, проверены. Конечно, могли уже существовать и более современные методики, но, чтобы их популяризовать, нужно какое-то время.
Политические науки должны были преподаваться по творениям Моисея, Давида и Соломона. Это какие у них были политические творения? Возможно, Ветхий Завет частично писал Моисей. Так считалось. Давид частично якобы писал псалмы. Соломону приписываются некоторые книги Ветхого Завета. Ума не приложу, какая там политика? Почитать бы эти учебники, по которым преподавали в университетах тогда. Где теперь эти учебники? Особенно интересно было бы взглянуть на исторические учебники… Очень любопытное свидетельство на эту тему есть в «Записках» С. Н. Глинки (1776–1874): «Утреннее солнце блеснуло над Новгородом, когда мы к нему подъехали. Волшебное имя его было мне известно не из преданий исторических, но из трагедии «Вадим» Якова Борисовича Княжнина… Повторяю, мне было тогда девятнадцать лет, а я о летописце Несторе и слухом не слыхал. Была у нас какая-то краткая русская история, сочиненная Вегеленом, с вопросами и ответами на русском и французском языках. Эти сухие, краткие, так сказать, выжимки из историй истомляют только память, а душе ничего не передают. История отечественная – новый мир для каждого юного сына отечества…».
Вот. В конце 18 века Глинка ничего не слыхал о летописце Несторе. Вместо истории – краткие выжимки из истории. Кроме Вегелена, как я понимаю, никаких учебников истории не было тогда совсем!.. Не издают теперь книги Вегелена (1721–1791), не знаю, что там было. Даже перевод Вольтеровской истории Петра I не найти.