С другой стороны, зачем она будет мешать женщине, впервые попавшей в этот город, получать удовольствие?
Лучше подремать под плеск воды…
Монсиньор Гвискарди арендовал для них квартиру где-то рядом с театром «La Fenice».
Честно говоря, Лавиния предпочла бы более знакомый район. Она успела уже пожалеть, что не стала связываться с Торнабуони, не захотела селиться в Ка’Ботта… Что уж тут, более всего она была недовольна тем, что согласилась помочь монсиньору в неизвестном ей деле.
Тряхнул головой, госпожа Редфилд строго приказала себе прекратить нытьё. «Рио делла Весте, – вспомнила она адрес. – Окна квартиры выходят на Рио делла Весте, и это, по словам старого мошенника, очень удобно. Ладно, посмотрим…»
Вряд ли кто-нибудь, кроме коммандера Службы магбезопасности Лавинии Редфилд, рискнул бы обозвать столь нелицеприятно такую значительную фигуру, какую представлял собой архиепископ Венеции, Фриули и Альто-Адидже. И дело тут было не только во власти его над умами прихожан – в конце концов, в Союзе королевств вполне мирно уживались ещё три или четыре не менее крупных конфессии, плюс пара десятков более мелких и вовсе уж экзотических. Нет, значение имело и это, и влияние семейного клана, и немалое состояние монсиньора, и даже личное его обаяние. Всё вместе делало Паоло Гвискарди одной из самых значительных персон в республике. Самых значительных и самых уязвимых.
«Во что ж это я ввязалась, Тьма тебя побери?» – мысленно поинтересовалась Лавиния, окидывая взглядом парадный подъезд с причалом на три гондолы, чёрные и белые квадраты пола, в piano nobile[3] – узкие окна справа и роскошный балкон слева от входа…
– Синьоры, прибыли! Ка’Тезено, – с поклоном гондольер подал руку Марджори.
Та одарила его сияющей улыбкой и перешагнула борт гондолы.
Каким-то непостижимым образом владелец старинного дома ухитрился разделить его на две квартиры – и при этом не испортить, а заодно и не ущемить ни в чём ни одного из жильцов.
Даже не две квартиры, а три, потому что первый этаж занимала консьержка, она же домоправительница и немножко кухарка. За отдельную плату, разумеется.
После того, как Марджори восхитилась шахматной клеткой пола, статуями, люстрой и прочими красотами холла, они поднялись на второй этаж. Дверь слева, над которой парили нарисованные купидоны, вела в предоставленные им апартаменты.
– Есть ли какие-то пожелания касательно завтрака? – деловито спросила синьора Тессани.
– Никаких, – быстро ответила Лавиния. – Спасибо, синьора.
И в руку консьержки скользнула монета.
Спальня окнами на Рио делла Весте досталась Марджори. Госпожа коммандер махнула на это рукой, решив позволить подруге наслаждаться поездкой на всю катушку.
Её комната была чуть темновата, поскольку окна почти впритык смотрели на соседнее здание, их разделял лишь узенький канал, метра два шириной. Зато в этой спальне не было ни одного красного или пурпурного предмета, только спокойные голубые и зеленоватые тона.
Лавиния отодвинула тяжёлую штору. В окне напротив горел яркий магический фонарик, и при его свете хорошенькая девушка красилась перед зеркалом. Заметив незнакомку, она весело помахала рукой и задёрнула занавеси.
Ужинать дамы отправились в таверну, хорошо знакомую госпоже Редфилд со времени прошлых поездок. Хозяин, синьор Джованни, с толстым животом, обтянутым белоснежным фартуком, с пышными усами, соперничавшими с фартуком белизною, проводил их к столику рядом с окном.
– Ваш любимый столик, синьора! – провозгласил он, отодвигая стул. – Аперитив? Просекко?
Как все венецианцы, он слегка шепелявил и выговаривал «прошекко», что ужасно рассмешило Марджори. Когда толстяк отошёл, она спросила:
– Он что, тебя помнит?
– Вполне возможно.
– Ты сюда часто ходила?
– Ну, раз пять или шесть была точно… – Лавиния пожала плечами. – Понимаешь, это город, где все носят маски. Поэтому трактирщики, гондольеры и продавцы научились опознавать знакомых не по лицу, оно же закрыто. По движениям. По манере говорить или, вот как ты, дёргать себя за левую мочку. Кстати, это куда сложнее изменить, чем черты лица.
– Ну да, конечно…
Джованни принёс сардины, маринованные с изюмом и орешками пинии, потом пасту с ракушками вонголе. Всё это время Марджори молчала, переваривая сказанное, наконец, над тарелкой с телячьей печенью спросила с горечью:
3
Piano nobile – главный, господский этаж палаццо, где находятся главные спальни, гостиная, кабинет хозяина и пр.