Я закрыл том и вернул его на полку.
— По-моему, достойная судьба британского аристократа. Холмс, вы узнали что-нибудь новое из этой биографии?
— Нет, Ватсон, и мне это не нравится. Знаете что, давайте-ка мы отправимся в Чинфилд сегодня. Если мы поторопимся, то ещё успеем на пятичасовой поезд с вокзала Чаринг-Кросс.
Судя по всему, у моего друга случился один из его периодов кипучей энергии. Холмс зашёл на пару минут в свою комнату и вернулся оттуда с дорожным парусиновым саквояжем. Он раскрыл саквояж, в котором уже лежала смена сорочек, и начал собираться в дорогу. Сперва в саквояж отправилась снятая со стены турецкая туфля с табаком. Рядом с туфлей занял место набор отмычек. К набору отмычек добавился вынутый из ящика письменного стола сафьяновый несессер и картонная коробочка с ампулами. Когда Холмс вынул из ящика письменного стола револьвер и положил его возле несессера, я не выдержал и рассмеялся.
— Холмс, вы единственный человек на свете, кто берёт все эти вещи на постановку «Макбета» в поместье британских аристократов!
— Ватсон, не сидите без дела и поторапливайтесь!
Армейская служба в Восточных колониях сделала меня легким на подъём, и уже через несколько минут мы сели в кэб на Бейкер-стрит.
— На вокзал Чаринг-Кросс, да поживее! — Холмс протянул кэбмену шиллинг.
Увидев серебряную монету, возница встрепенулся, тряхнул поводьями, и четверть часа спустя мы оказались на вокзале. Когда мы удобно расположились в купе пятичасового поезда, идущего в сторону Чинфилда, Холмс спросил:
— Ватсон, вы читали «Макбета»?
— Конечно!
— Правда же, вы мне расскажете, о чем там речь? — немного наклонив на бок голову, попросил Холмс.
Я закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Вполне может быть, Холмс, что вы единственный во всей Англии взрослый человек, умеющий читать, но не читавший «Макбета»!..
Всю дорогу до Чинфилда я пересказывал моему другу содержание «шотландской пьесы»[4]. Пока мы ехали в поезде, стало темнеть. Вряд ли можно придумать декорации для пересказа «Макбета» лучшие, чем садящееся за невысокие английские холмы потускневшее солнце, обволакивающий овраги вечерний туман да мерное покачивание поезда. Когда стемнело полностью, за окном поезда стали изредка мелькать далёкие огоньки, и каждый из них казался костром, у которого сидят три древние ведьмы.
Если в начале пути я ещё скептически относился к предчувствиям и подозрениям моего друга, то когда неуклюжая коляска довезла нас от железнодорожной станции до гостиницы, я уже проникся гнетущим духом шотландской пьесы и не без тревоги готовился к тому, что нас ждет расследование «любому глазу мрачного деянья»[5].
Наутро я проснулся поздно. Спал я с открытым окном, а свежий деревенский воздух служит для меня лучшим снотворным, особенно после тяжелого лондонского тумана. Побрившись и одевшись, я постучался в соседний гостиничный номер, где расположился Холмс, но его в номере не оказалось. Я медленно спустился на первый этаж и на входе в длинное фойе гостиницы увидел, что внутри расставлены несколько столов, за которыми постояльцам на французский манер подают лёгкий завтрак из омлета и масляной булочки с джемом.
Знакомую фигуру Холмса я заметил сразу — мой друг сидел за одним из дальних столов и неторопливо завтракал. Напротив Холмса, спиной ко мне сидел невысокий коренастый мужчина, одетый в светло-серый твидовый костюм. Судя по отставленной тарелке, он только что закончил завтракать и теперь курил сигару, сбрасывая пепел в фарфоровое чайное блюдце. Я был на полпути к Холмсу, когда к его столику подошли ещё двое: скромно одетый невысокий лысый мужчина и черноволосая девочка лет шести. Увидев их, человек, сидевший напротив Холмса, поднялся из-за стола, и они втроём направились к выходу из фойе. Когда они проходили мимо меня, я рассмотрел их лица. К моему удивлению, коренастый мужчина в светло-сером костюме оказался самим Джеймсом Маршаллом! Я смотрел пару пьес с ним, но мне никогда не доводилось видеть великого актёра так близко. Его взгляд был настолько повелительным, что я по-армейски выпрямился, когда он прошёл рядом. Лысый спутник Маршалла, как и девочка рядом с ним, выглядели бы невзрачными и непримечательными, если бы не одна странная деталь: на девочке были надеты очки с тёмными линзами. Я слышал, что такие очки вошли в моду на Лазурном берегу, но никогда не видел их в Англии.