Федор Матвеевич фаворитов среди героев не имел и на коллективное помешательство поглядывал снисходительно. Его куда больше пророчества Васильича интересовали. Но сколько ни водил бородатого пророка к себе в кабинет на просмотры программы, тот никаких дополнительных деталей не выдал. И вообще, похоже, потерял к деревне Селютино интерес.
Близились длинные ноябрьские выходные. Жена пригласила на целых четыре дня «любимую бабушку», то бишь тещу. Федор Матвеевич родственницу не жаловал. Всегда, конечно, можно найти политическое убежище в больнице, но там окончательно от скуки издохнешь. Тихих на праздники распускали по домам, интересных тяжелых случаев не имелось. Сначала доктор планировал сокрыться от вторжения дорогой гостьи в гараже, поковыряться вдоволь с верным стареньким «Москвичом». Подрихтовать, подкрасить, свечи поменять, электрику посмотреть.
Одно смущало: гараж неотапливаемый, а зима ранняя, дороги припорошены снежной крупой, ночами за окном твердый минус. Если обогреватель гонять, счетчик дикие деньги накрутит.
И вдруг осенило: чем где-то прятаться, лучше сбежать из дома по-крупному. Давно ведь зудело, подмывало самому посмотреть на предсказанную Васильичем беду.
Сейчас, когда распутица кончилась, «Москвичок» его до Шибаева доберется запросто. А может, и до Селютина доедет.
Будет чем похвастаться, когда коллектив примется обсуждать, кто как провел праздники.
Новыми жертвами телевизионщиков оказались кандидатка наук с простым русским именем Прасковья и ее верный рыцарь Александр.
Пара была необычная, с харизмой. Она – очень худая, очкастая и явно не слишком уверенная в себе – выставляла диссертацию, словно величайшее достижение. Постоянно сыпала словечками вроде «генезиса» или «экстраполяции». Всех (и не всегда к месту) призывала «мыслить с научной точки зрения».
Спутник выглядел полным антиподом. Пухлый простецкий парень. Работал в автосервисе. Простодушно заявлял, что книжки читать ему некогда. Чем слесарю приглянулась ученая вобла, оставалось только гадать. Но глядел он на свою пассию с обожанием, заставлял надевать шарф и шапку, чтоб не замерзла, виновато улыбался:
– Она у меня такая… неприспособленная.
Надю Митрофанову Прасковья раздражала чрезмерно. В ее библиотечном зале ученость считалась абсолютной нормой, даже академики держались не кичливо, а тут заштатная кандидатка наук выпендривается.
Поэтому библиотекарша пришла в полный восторг, когда телевизионщики легко доказали: свою диссертацию Прасковья банально купила.
То есть защищала, конечно, сама, но вот работу – от вступления до заключения – за нее сделали другие.
В студию призвали троих молодых аспирантов, и те подробно рассказали схему: как встречались с заказчицей, получали аванс, обсуждали тему исследования. Потом собирали материал, продумывали план, прописывали главу за главой, готовили к публикации статьи в научных журналах, натаскивали заказчицу перед предзащитой на кафедре, а потом и защитой на ученом совете.
Героиня сначала отпиралась, потом гневалась, под конец раскаялась и разревелась.
Бросилась к Александру:
– Ты меня не простишь?
Тот добродушно усмехнулся:
– Прощу. Только супы варить теперь сама будешь.
Но милостиво облобызать будущую супругу не успел.
К ответу призвали и его.
По виду абсолютно положительный домосед оказался дважды судимым. Первый раз попал за колючку еще в шестнадцать за драку по пьянке. Дальше серьезнее: кража со взломом, дали пять лет.
Прасковья позеленела. Пролепетала:
– Так ты… зэк? Ты деньги у людей воровал?! Боже, какой позор!
Взвилась, вскочила с дивана, дрожащими руками принялась рвать с пиджачка микрофон-петличку.
Вопила истерично:
– Я уезжаю! Немедленно!
– А как же свадьба? – сладким голосом спросила ведущая.
– Jamais! – отчего-то перешла на французский Прасковья. – Je le deteste![5]
– Снято! – радостно сообщили из аппаратной.
Камеры выключили, но обманутая невеста продолжала бушевать:
– Дайте мне машину! Не дадите?! Ну и черт с вами! Пешком пойду!
– Александр! – рявкнула Анастасия. – Остановите ее!
Но Саша даже приблизиться не успел – девица метнулась на него, словно дикая кошка. Влепила пощечину. Заорала:
– Иди, Кучина слушай! Татуировку себе выколи! Или ограбь еще кого-нибудь!
– Юриста сюда! – громовым голосом приказала шеф-редактор. – Сейчас я тебе покажу, как истерики устраивать!