Сэм Харрис
Свобода воли, которой не существует
Переводчик Александра Соколинская
Редактор Антон Рябов
Руководитель проекта О. Равданис
Корректор С. Мозалёва
Компьютерная вёрстка М. Поташкин
Дизайн обложки Г. Сивицкая
Арт-директор Ю. Буга
© Sam Harris, 2012. All rights reserved
© Jennifer Roper, фото автора на суперобложке
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2015
Эта книга поможет:
• понять, что на самом деле руководит нашими действиями;
• разобраться в том, существует ли всё-таки свобода воли;
• научиться объективно оценивать действия окружающих и свои собственные.
Хитчу{1}
Вопрос свободы воли связан практически со всеми значимыми для нас понятиями. Моральные ценности, законы, политическая жизнь, религия, государственное управление, взаимоотношения, чувство вины и личные достижения — всё главное в нашей жизни обусловлено тем, что мы воспринимаем другого как личность, способную на свободный выбор. Если бы научное сообщество объявило свободу воли фикцией, мир захлестнула бы идеологическая война куда более яростная, чем битва между противниками и сторонниками эволюции. Раз свободы воли не существует, грешники и преступники — это плохо отлаженные часовые механизмы, и любое требование покарать их по справедливости (а не остановить, перевоспитать или просто изолировать) кажется неуместным. Те же из нас, кто трудится не покладая рук и соблюдают законы, по сути не «заслуживают» приобретённых благ. Подобные умозаключения не случайно претят большинству: слишком высоки ставки.
Ранним утром 23 июля 2007 года двое преступников, Стивен Хейс и Джошуа Комиссаржевский, забрались в дом врача Уильяма Петита и его жены Дженнифер. Дело происходило в тихом городке Чешир штата Коннектикут. Когда злоумышленники проникли внутрь, Петит спал на веранде. Как следует из показаний Комиссаржевского, несколько минут он стоял над спящим в нерешительности, а затем нанёс ему удар по голове бейсбольной битой. По признаниям обвиняемого, от крика жертвы на него что-то нашло и он со всей силы принялся избивать Петита, пока тот не затих.
Затем парочка связала Петиту руки и ноги и поднялась наверх — обыскать дом. На втором этаже они обнаружили Дженнифер Петит и двух её дочерей — семнадцатилетнюю Хейли и одиннадцатилетнюю Микаэлу. Все трое ещё спали. Бандиты их разбудили и привязали к кроватям.
В 7:00 Хейс отправился на заправку и приобрёл четыре галлона бензина. В 9:30 он отвёз Дженнифер Петит в банк, где женщина сняла со счёта 15 000 долларов. Судя по разговору с банковской служащей, Дженнифер не знала, что её муж сильно избит, и была уверена, что преступники, получив выкуп, оставят их в покое.
Пока Хейс и мать девочек отсутствовали, Комиссаржевский развлекался тем, что фотографировал Микаэлу голой на камеру сотового телефона и мастурбировал. Когда Хейс и Дженнифер вернулись, мужчины поделили деньги и наскоро обсудили дальнейшие планы. Они решили, что Хейс затащит Дженнифер в гостиную и изнасилует — что и было сделано. Затем, к удивлению подельника, Хейс задушил жертву.
Именно тогда злоумышленники заметили, что Уильям Петит выпутался из верёвок и сбежал. Охваченные паникой, они облили дом бензином и подожгли. Когда полицейские спросили, почему они не отвязали сестёр от кроватей, Комиссаржевский ответил: «Мне это просто не пришло в голову». Девочки задохнулись в дыму. Уильям Петит оказался единственным выжившим.
Реакция на подобные преступления вполне предсказуема. Считается, что преступники наподобие Хейса и Комиссаржевского обязаны ответить по закону. Будь мы родными или друзьями Петитов, мы бы собственноручно растерзали этих чудовищ и чувствовали бы себя абсолютно правыми. Тот факт, что Хейс мучился угрызениями совести и пытался покончить с собой в тюрьме, вряд ли остановил бы нас. Смягчилось бы наше отношение из-за того, что в детстве Комиссаржевский неоднократно подвергался сексуальному насилию? Судя по записям в дневниках, он осознавал свою душевную травму, ощущал, что отличается от остальных и бывает до жестокости равнодушен. Комиссаржевский утверждает, что сам от себя не ожидал такой агрессивности: он был профессиональным взломщиком, а не убийцей, и не собирался никого лишать жизни. Эти нюансы заставляют призадуматься.
Как видно, дело не в том, способны ли преступники вроде Хейса и Комиссаржевского проанализировать свои чувства и мысли и можно ли доверять их признаниям. Каковы бы ни были мотивы этих мужчин, они действовали безотчётно. Мы тоже не можем внятно сформулировать, почему мы другие. При всей тошнотворности содеянного не могу не признать, что, поменяй меня местами с одним из злоумышленников, я стал бы точно таким, как он. У меня не было бы ни единого стимула смотреть на мир под иным углом или пытаться себя обуздать. Даже если верить в бессмертную душу и в то, что она есть у каждого, это никак не снимает проблему ответственности. То, что я не психопат, отнюдь не моя заслуга. Окажись я 23 июля 2007 года в шкуре Комиссаржевского — с его наследственностью, его отрицательным жизненным опытом и его разумом (или душой), — я бы действовал в точности как он. Отрицать это нелепо. Всё решает случайность.