– Что ж во мне непростого? – с искренним удивлением осведомилась девушка.
– Что? – расхохотался офицер. – Да все от начала и до конца! Как загадку, тебя разгадывать изволь!
Василиса молчала, продолжая дивиться тому, что Михайла Ларионович нашел в ней загадочного. Разве ж есть в женщинах хоть какая-нибудь загадка? Или тянет их к любимому, или бросает прочь от нелюбимого, вот и вся их «таинственность»! Но оповещать об этом офицера она почему-то не захотела.
Ехали они теперь бок о бок. Набирало силу солнце, исступленно кидалось на камни море, впереди уже вырисовывалось селение Ахтиар, где стоял русский гарнизон. Василиса судорожно сжимала повод, мысленно внушая себе, что: «Ничего, ничего, все образуется!» – и знала наперед, что этого не будет.
«Он ввел меня в дом пира, – вились в голове дерзкие слова, – и знамя его надо мною – любовь».
И принадлежала России Таврида в ту пору, и не принадлежала.
Еще за два года до описываемых событий, в июне 1771 г. сорокавосьмитысячная русская армия под командованием князя Долгорукова совершила то, о чем будет тщетно мечтать Гитлер в июне 1941 г.: за две недели, устроив самый настоящий блицкриг, разгромила превосходившие турецко-татарские силы и заняла все ключевые крепости на Крымском полуострове. Столицу Бахчисарай – в центре и Арабат – на севере, Гезлев[5], Балаклаву и Ахтиар – на западе, Судак, Ялту, Кафу[6] – на юге, и, главное, порты Еникале и Керчь, преграждавшие доступ в Азовское море, – на востоке. Теряя Крым, само название которого означает «крепостной вал», Турция лишалась огромной зависимой территории (фактически провинции) и отличного плацдарма для набегов на южные области России, откуда и в XVIII веке вывозили чрезвычайно прибыльный товар – славянских рабов. Говоря современным языком, геополитическим интересам Оттоманской Порты был нанесен колоссальный ущерб.
1 ноября 1772 года, за два с небольшим месяца до того, как погиб отец Филарет и начались приключения Василисы, с новым крымским ханом, российским ставленником, Сахиб Гиреем, был подписан договор, по которому Крым объявлялся независимым ханством под покровительством России. В покоренных крымских городах оставили русские гарнизоны, однако, основная часть войск была выведена за пределы Тавриды на запад – к устью Днепра. Этим государыня Екатерина демонстрировала местному населению, что наступили мир и благоденствие под эгидой государства Российского.
Впрочем, демонстрация мира длилась ненадолго. Уже в марте 1773 г., когда Василиса находилась на пути в Тавриду, Екатерина с беспокойством писала князю Долгорукову, заклиная его: «…не допустите до отнятия у вас Крымского полуострова…» Князь снова ввел в Тавриду войска, но решающую роль в удержании Крыма сыграл флот. Эскадра адмирала Сенявина курсировала вдоль всего крымского побережья, препятствуя многочисленным попыткам турок высадить десант. В итоге Россия, хоть и отчаянно балансируя, но удерживалась в Тавриде. И к середине октября 1773 г, когда Василиса вслед за Михайлой Ларионовичем покинула монастырь святого Климента, наступило относительное затишье.
Итак, победа? Императрица предпочитала считать, что да. Но солдаты, оставшиеся охранять завоеванные рубежи, ежечасно чувствовали, что здешняя земля им так и не покорилась и ведет себя как девица, насильно выданная замуж, но покамест отлучающая супруга от положенных ему радостей. Чужие дали открываются взору, чужие смуглолицые люди с прямыми, как стрелы волосами и изогнутыми, точно натянутый лук, губами глядят исподлобья. Чужой воздух да чужая вода несут болезни, и, хоть не ведется уж в Тавриде военных действий, выходят солдаты один за другим из строя и попадают в лазарет, ослабевая могущество стоящей за ними державы.
А в лазарете один-единственный врач сбился с ног, пытаясь обиходить всех, кто нуждается в его помощи, но претерпевая в том неудачу за неудачей. Выделяемые ему в помощь по жребию солдаты кашеварят и выполняют всякие черные работы, но где бы взять постоянного помощника, чтобы передать ему часть своих знаний и тем облегчить себе труд? Медсестры в то время отсутствовали в армии как класс, и несчастному лекарю не приходилось даже мечтать о том, чтобы иметь под своим началом расторопную женщину, которая возьмет на себя часть его обязанностей с тем, чтобы вместе, слаженными усилиями выставили они смерть за дверь лазарета.
А Василиса тем паче представить себе не могла, чтобы судьба привела ее к раненым солдатам и оставила ухаживать за ними. Ехала она за Михайлой Ларионовичем, и мысли ее занимало лишь то, что отныне не будет она с ним разлучаться. Но в итоге девушка оказалась именно там, где должна была оказаться. В бегстве от мужа, при котором жила бы в достатке, но без любви; в изнурительной дороге, где жалела она и поддерживала Устинью; в полуголодной жизни на горе, где приходилось ей, забывая о своих лишениях, утешать других, нащупала девушка тот путь, что и был ей предначертан – путь служения людям. И сейчас, сама о том не подозревая, должна была наконец-то твердо встать на этот путь.