На другой день вечером, лично осмотрев усыпальницу святителя Тихона, архиепископ Антоний приказал настоятелю архимандриту Серафиму, казначею иеромонаху Паисию и ризничему иеромонаху Зосиме войти в усыпальницу, закрыть дверь и разломать надгробие и своды. С большим трудом они сделали это [459]. Нижняя часть свода от сырости обвалилась, и кирпичи лежали на гробе святителя. Когда расчистили камни, увидели, что крышка и боковые доски гроба подверглись гниению, нижняя же цела и крепкая. Тело святителя оказалось нетленным, хотя и было вместе с облачением влажным. Архиерейские одежды также целы, только от времени пожелтели. Подложив под нижнюю целую доску три чистых полотна, св. мощи вынули из склепа на поверхность земли (в самой усыпальнице) [460]. По всей усыпальнице, по свидетельству участников этого первого обретения нетленных мощей святителя Тихона, распространилось сильное благоухание, которое продолжалось целый день после перенесения тела в теплую церковь[461].
В это время архиепископ Антоний в келлии настоятеля стоял на молитве. В 23 часа (начали ломать надгробие в 19 часов) к нему пришел иеромонах Зосима, который сообщил Владыке о нетлении мощей и добавил, что очень трудно их вынести, потому что усыпальница завалена кирпичами и туда невозможно пройти; архиепископ Антоний сразу же собрался и пошел ко гробу святителя Тихона. “Как же ты прошел?” — спрашивал Преосвященный иеромонаха Зосиму. “Я пролез”, — отвечал тот. “И я пролезу”, — с готовностью сказал архиепископ. Подходя к усыпальнице, он снял камилавку и с помощью о. Зосимы пробрался в усыпальницу. Он тотчас же повергся пред мощами на землю со словами: “Угодниче Божий, святителю Тихоне, моли Бога о нас”. От переживаемых чувств архиепископ Антоний не смог сразу и подняться самостоятельно [462]. Когда его подняли, он, несколько успокоившись, осенил себя крестным знамением и, сделав три земных поклона, на коленях припал к груди святителя и, лобызая его руку, со слезами говорил: “Благодарю Тебя, Боже, Господь мой, что Ты услышал мою молитву и исполнил желание души моей, удостоив меня увидеть нетленные мощи Твоего великого угодника и молитвенника о мне грешном. Ныне отпущаеши раба Твоего по глаголу Твоему с миром”. Потом, обратившись к присутствующим, произнес: “Мощи нетленны и подобны мощам святых угодников, почивающих в Киево-Печерской Лавре” [463].
По распоряжению архиепископа Антония взяли новый гроб, который нашли у иеросхимонаха Авраамия и который он приготовил для себя, положили туда св. мощи вместе с нижней доской, на которой они находились в могиле. Преосвященный отправился в церковь, чтобы приготовиться к встрече св. мощей. Очистив вход, гроб вынесли из усыпальницы. К этому времени собралась почти вся братия монастыря, хотя никаких объявлений относительно совершаемых мероприятий не делалось. Правда, один только автор, П. Никольский, пишет, что “восемь ударов монастырского колокола, в необычный час нарушившие ночную тишину, дали знать задонцам, что в монастыре происходит что-то необычное”[464].
Как только гроб вынесли из усыпальницы, иноки с благоговением сделали земной поклон, и процессия двинулась к церкви Рождества Божией Матери. Здесь их встретил архиепископ Антоний, уже ожидавший их в мантии, омофоре и митре. Мощи поставили на двух маленьких столиках посреди храма. Когда сняли крышку гроба, по всей церкви распространилось благоухание. Началась панихида, во время которой все молились с умилением и радостными слезами [465].
После панихиды все приложились к руке святителя Тихона. После этого гроб закрыли крышкой, в двух местах обвязали тесьмой, и архиепископ запечатал его своею печатью. Затем владыка Антоний приказал поставить гроб в северной стороне храма, устроить надгробие и положить сверху гробницу с изображением святителя Тихона, которая стояла в бывшей усыпальнице под сводами алтаря. Эту работу остались в храме делать архимандрит Серафим, иеромонах Паисий и иеромонах Зосима, т. е. те, кто участвовал в открытии мощей в склепе. Они сделали также ступеньки, чтобы удобнее было прикладываться к мощам и обили надгробие зеленым бархатом. Над выполнением всех этих работ они трудились почти всю ночь [466].
На другой день, 14 мая, после ранней литургии архиепископ Антоний возглавил соборную панихиду по епископу Тихоне, после которой уехал в Воронеж. Примечательно, что весть об обретении нетленных мощей облетела весь город, и ко времени совершения панихиды собралось очень много людей [467].
20 мая 1846 г. архиепископ Антоний сообщил о всем происшедшем в Святейший Синод, но определенного решения не последовало. Все надеялись, что в ближайшее время состоится торжественное открытие св. мощей и прославление святителя Тихона. Сам архиепископ, уезжая из Задонского монастыря и прощаясь с монахами, сказал: “Прошу вас, отцы, совокупите ваши святые молитвы с моими грешными, чтобы Господь сподобил меня быть у вас, в последний раз, на память святителя Тихона 13 августа” [468].
Ожидание 13 августа как дня прославления Задонского чудотворца было всеобщим. К этому дню в монастырь собралось множество богомольцев. Воронежский губернатор, также прибывший в этот день в обитель, был поражен стечением множества народа. В своем письме на имя министра внутренних дел он сообщал, что если и раньше богомольцы собирались в монастырь для почитания святителя, то в этот раз их было такое множество, причем не только простого народа, но и высшего дворянства, что даже обширная монастырская площадь не могла вместить всех желающих. Кроме того, автор письма замечает, что все люди обращаются к Преосвященному Тихону в молитвах как к святому, прося его помощи и заступничества. Это религиозное воодушевление народа и его вера в открытие и прославление мощей святителя Тихона настолько велики, что не выражают никаких сомнений в святости этого угодника Божия [469].
Архиепископ Антоний, видя, что дело прославления Задонского святителя со стороны Святейшего Синода затягивается, решил снова писать доклад и просить о торжественном открытии св. мощей. Предварительно он провел некоторые мероприятия. Учитывая, что тело святителя Тихона было вынуто из сырой и влажной могилы и что при положении в новый гроб одежды также остались влажными, владыка Антоний поручил ректору архимандриту Симеону и настоятелю архимандриту Серафиму, которому как бывшему наместнику Киево-Печерской лавры известно обращение со святыми мощами, привести одеяние в порядок со всей осторожностью и благоговением и составить при этом описание как нетления тела, так и архиерейского облачения [470]. Посылая архимандрита Симеона в Задонск, архиепископ сказал: “Мы с вами дело сделали, но не довершили его; ведь мы оставили святителя Тихона в мокрой ризе. Поезжайте в Задонск… снимите ризу и просушите ее” [471]. Назначенные лица в течение пяти ночей выполняли данное им послушание, но ризу не снимали, а вставляли в рукава и низ саккоса и подризника распорки [472].
Далее архиепископ Антоний распорядился составить описание чудес, совершенных над болящими с призыванием на помощь молитвенного содействия святителя Тихона. Такое описание было составлено архимандритом Симеоном на основании монастырской книги, где фиксировались случаи чудесных исцелений (записи в книгу производились в присутствии свидетелей, удостоверяющих прежнее состояние больного), а также на основании сообщений и писем, присланных в адрес монастыря. Обо всем этом архиепископ подробно сообщил в Святейший Синод [473]. Одновременно с этим докладом архиепископ написал письмо обер-прокурору Протасову Н.А., в котором свидетельствовал архиерейской совестью, что по особому внушению он вменяет себе в обязанность сообщить о чудесах, совершающихся при гробе святителя Тихона Задонского и о всеобщем “сладостном и притрепетном желании стекающихся из отдаленных мест в Задонск многочисленных богомольцев да явлен будет пред глазами всех этот великий светильник веры и добрых дел, лежащий теперь под спудом” [474]. Подписав доклады, владыка Антоний через несколько часов скончался (20 декабря 1846 г.).
459
Надгробие имело аршин толщины, а под ним были своды, сложенные полукругом в два ряда кирпичей и толщиной аршин с четвертью (Прославление св. Тихона, стр. 40).
462
Обстоятельства, предшествовавшие торжественному открытию св. мощей святителя Тихона (Письмо задонского старца иеросхимонаха Нафанаила иноку Оптиной пустыни Петру). — “Домашняя беседа”, вып. 47, 1861, стр. 913.