До него дошло, что жена настроена очень серьезно, и он предложил компромисс. Анжелика могла забрать с собой одну дочь, вторая оставалась с отцом. Бывшая жена не имела права видеться с дочкой и давать о себе знать – при выполнении этого условия ей и ребенку, которого она забирала, обеспечивалось очень приличное денежное содержание.
– И она согласилась? – спросила я.
Пиво показалось мне горьким, как желчь.
– Ну да… Только не вини ее, ладно? Маме деваться было некуда. Отец все равно бы ее к тебе не пустил. Он считал, что она ничему хорошему не может тебя научить. А один ребенок лучше, чем ничего…
У меня было свое мнение на этот счет, но я решила пока его придержать.
– Воронов хотел, чтобы мать уехала из столицы, но та уперлась. Мы жили в Бутово. Квартиру он купил приличную, надо отдать ему должное…
В дверь кабинета постучали.
– Да! – сказали мы с сестрой одновременно.
Переглянулись и засмеялись.
В щель просунулась голова Глеба.
– Александрина, почему ты не берешь телефон? Александр Анатольевич звонил, спрашивал, где мы и чем заняты…
– Мне пора. – Я схватила сумку и метнулась к выходу.
– Да подожди! – закричала Анастасия. – Мы же еще даже не поговорили! Отзвонись ему, скажи, что в ресторане с подругой.
– У меня нет подруг, – ответила я.
– Сейчас Александрине лучше поехать домой, – вмешался Глебушка. – Я за нее в ответе некоторым образом… И мне попадаться из-за вас не резон. Давайте-ка вы встретитесь завтра? Я с удовольствием привезу Александрину сюда, о’кей?
Мы договорились.
Мне казалось, что Аптекарь сразу должен все понять, даже не по моим глазам, а по голосу, когда я ему позвонила.
Но он встретил нас как ни в чем не бывало. Вот Ирина – та явно что-то заметила. Она внимательная и умная, перемены в моем настроении не укрываются от нее. Ирина глядела на нас испытующе, словно хотела спросить: «Ну, как?»
И хотя я знала, что это никоим образом не относится к моей встрече с сестрой, мне все равно было тревожно. Может быть, рассказать ей? Ирина сумеет сохранить мою тайну.
Нет, пожалуй, не стоит. Пусть будет что-то, что – только мое.
Ужин в этот раз прошел еще более скомканно, чем обычно. Во-первых, я боялась, как бы Аптекарь не учуял, что я пила пиво, а во-вторых, мне не терпелось уединиться со своими мыслями…
Темные, темные у меня были мысли – чернее темного чешского пива…
Первая волна эйфории схлынула.
Я осталась наедине с беспощадной правдой.
Отец лгал мне много лет. Допускал, чтобы я ходила к пустой могиле, к кенотафу[2] в виде плачущего ангела…
А ведь я даже цветы туда носила. Зимой – парниковые розы. Весною – ландыши. Летом – ромашки. А осенью – белые хризантемы, похожие на кочаны капусты. Любимые цветы мамы.
Интересно, есть ли в Майами хризантемы?
И как она могла?
Быть может, моя сестра не поняла этого. Но я чувствовала себя проданной. Мама продала меня отцу за ежемесячное содержание – довольно солидное, как признала Анастасия.
Но мне от этого не легче.
Ведь мама могла повторить попытку забрать меня.
И если бы она не забыла моего барашка… может быть, у нее бы получилось!
А если бы она отказалась от денег, от этих предательских тридцати сребреников, и не отказалась бы от меня?
Ну, пусть не жила бы рядом, ладно. Пусть звонила бы и спрашивала, как у меня дела в школе. Хвалила за пятерки. Ругала за шалости. Интересовалась бы моей жизнью.
Но у меня ничего этого не было.
Вообще ничего. Кроме барашка.
Где он, кстати, этот барашек?
Он лежал в кладовой, в старинной шляпной картонке.
Все такой же мягкий и кудрявый, только белоснежная шерстка пожелтела, и пах он теперь пылью.
Я уложила его рядом с собой и заснула.
А проснулась с таким же чувством, с каким в детстве пробуждалась первого января или утром в день своего рождения. Мне казалось, что меня ждет какой-то необыкновенный подарок. Но какой?
И вдруг я вспомнила. У меня же теперь есть сестра!
От счастья я даже оделась наряднее, чем обычно. И это не ускользнуло от внимания Аптекаря.
– Какая ты сегодня хорошенькая, – сказал он, мимоходом потрепав меня по голове, как люди ласкают домашнего питомца. – Куда-то собираетесь с Глебом?
– Я не…
– Да ладно, ладно. Он ведь мне уже звонил. Но, тс-с, это сюрприз.
И Аптекарь улыбнулся мне – одним уголком рта.
Глава 3
Глеб оказывал мне неоценимую услугу. Я даже предположить не могла, что он так пригодится. Мы доехали до Театра сатиры, свернули в переулок и помчались по адресу, который нам дала Анастасия.