В своем предисловии (январь 1906 г.) к русскому переводу части труда «Социальный вопрос» (издано в виде брошюры) Масарик высказал свои взгляды на коренные проблемы, которые можно без преувеличения считать своего рода заветами не только русской демократии, но и современной демократии в целом. Там он подчеркнул, что без церковных и религиозных реформ в России невозможно сильное и прочное политическое развитие. Далее Масарик писал, что «без постоянной политической и просветительской работы не только конституционализм, но даже и парламентаризм превращается в депутатский бюрократизм, которого, по его мнению, Россия должна опасаться более, чем другие страны». Уже в то время русские интеллектуалы круга Ястребова «по достоинству оценили масштабы и значение фигуры Масарика, который был охарактеризован в России как крупный европейский мыслитель, как по духу близкий России человек и как крупнейший представитель научной и европейской общественной мысли». Петроградцам особенно импонировал общий методологический подход Масарика, который старался показать связь глубинных явлений жизни того или иного народа с жизнью других народов и выявить общие связи с развитием всего человечества.
Нет сомнения в том, что русские интеллектуалы еще более утвердились в высокой оценке Масарика, ученого и мыслителя, после выхода в свет в 1913 г. его главного труда «Россия и Европа».
Исполняя данное тогда же в переписке со своими русскими коллегами обещание посвятить русским реалиям и революции особый труд, Т.Г. Масарик и принялся за свой знаменитый (издан в 1996 г. Институтом Т.Г. Масарика) третий по счету том, посвященный теме борьбы против нигилизма.
В предисловии к русской брошюре Масарика Н. Ястребов сообщал, что Масарик теперь особенно занят «русским вопросом», пишет книгу «Этюды по русскому вопросу. Борьба Ф.М. Достоевского с нигилизмом», и в какой-то мере разъяснял генезис труда, над которым уже работал Масарик.
Так что размышления В. Доубека о том, почему Масарик начал труд «Россия и Европа» именно с третьего тома весьма интересны[51], но некоторые вопросы отпали бы, если бы было учтено данное Масариком обещание. К чести ученого, несмотря на всю свою занятость, Масарик старался держать слово[52].
Упоминаемая партия свободомыслящих впоследствии распалась, но контакты Н. Ястребова с Масариком и чешской исторической наукой развивались и крепли в период думской монархии (а после революций и эмиграции Н. Ястребова в Прагу – уже в условиях Чехословацкой республики Т.Г. Масарика)[53].
Стоит отметить, что, занимаясь историей славянских народов, и преимущественно чехов, Н.В. Ястребов поддерживал контакты с главой чешской позитивистской школы Ярославом Голлом. Приведем далее одно из писем Н. Ястребова Голлу от 20 декабря 1909 г., в котором русский историк характеризует обстановку в стране после революции. Письмо гласит:
«Дорогой г-н профессор! В июле Вы попросили меня послать Вам данные о моей литературной деятельности в связи с задуманным Вами проектом выдвижения меня членом Ученого общества. Но кроме того, что Вы уже знаете и что уже было на страницах (Чешского исторического журнала. См. Библиографический регистр к нему) я могу указать еще на свои статьи в нашей большой энциклопедии (Словарь Ефрона) по истории славян (самая большая – История Польши), а также критические и библиографические статьи в наших журналах (Журнал Министерства народного просвещения, Известия 2-го отделения Академии наук); в настоящее время я допечатываю текст до сих пор малоизвестной рукописи [далее слово исправлено и неразборчиво. – Е.Ф] (о богомилах). Мое официальное положение – гонорарный доцент Петроградского университета по истории славян, а также профессор Высших женских курсов. Вот и все.
52