— Еще не поздно, Чезаре. Вы с Челестой оба в вечерних туалетах, почему бы вам не отправиться в казино? Вечерами в Лидо довольно весело!
Челеста захлопала в ладоши:
— О да, да, Видал! Поехали!
— Но… Бабушка! — недовольно сказал Антонио. — Я не так одет, чтобы появиться в казино! Послушай, Чезаре, мы можем поехать все вместе в какой-нибудь ночной клуб.
— Можем, — сухо ответил граф, — но я не хочу туда ехать.
— Антонио, ты можешь пойти куда-нибудь с Эммой, — заметила графиня.
— О нет! — запротестовала Эмма, чувствуя себя оскорбленной. — Я лучше пораньше лягу спать, если никто не возражает.
Антонио вздохнул с облегчением — ему совсем не хотелось идти куда-то с так ужасно одетой девушкой. Но графиня была непреклонна по какой-то только ей известной причине:
— Ерунда, Эмма. Вы здесь не для того, чтобы так рано ложиться в кровать. Антонио со мной согласен, не так ли?
— Si, — ответил без особого энтузиазма Антонио, и щеки Эммы вспыхнули.
Она вдруг почувствовала, как Чезаре скользнул по ней взглядом. Затем он резко сказал:
— Идем, Челеста. У Антонио есть своя лодка.
Когда они ушли, Эмма вновь начала протестовать, но все было бесполезно. Графиня могла быть очень упрямой, когда этого хотела, и Эмме ничего не оставалось, как согласиться.
— Я… я только помою руки, — сказала девушка, чувствуя неловкость, и вышла из комнаты.
В своей спальне она критически осмотрела себя в зеркале. Ничего удивительного, что Антонио так не хотел брать ее с собой. Ужасное розовое платье прикрывало колени и сидело мешковато. Волосы, перехваченные на затылке лентой, не добавляли привлекательности ее облику, а напротив делали ее щеки еще более бледными.
Эмма тяжело вздохнула и стянула ленту, распуская волосы. Она никуда не поедет в таком виде. Если уж Челеста решила сделать из своей падчерицы абсолютное ничтожество, надо ее разочаровать. В конце концов, Антонио Венсаре очень привлекательный молодой человек, и, возможно, его общество поможет ей избавиться от мыслей о графе Чезаре, так измучивших ее утомленную душу. Не следует, конечно, ожидать, что Антонио заинтересуется такой жалкой и нескладной девушкой-подростком. По нему сразу видно — он не обделен женским вниманием, а девушки, наверное, лезут из кожи вон, чтобы назначить ему свидание.
Эмма решительно сняла ненавистное розовое платье и открыла дверцу вместительного гардероба, внутри которого совершенно потерялась ее собственная скромная коллекция одежды. «Что бы такое выбрать, — думала Эмма, рассматривая свои вещи, — что выглядело бы не очень старомодно?»
Кроме тех платьев, которыми снабдила ее Челеста, были еще два: темно-синее кримпленовое, но оно больше подходило для дневного времени, и вельветовое цвета спелого абрикоса, которые Эмма сама купила несколько лет назад, но очень редко надевала. Она выбрала вельветовое платье, не зная, куда поведет ее Антонио, — оно прекрасно подходило для любого заведения. Платье было просто, но хорошо скроено, с круглым низким вырезом и рукавами три четверти, расклешенная юбка доходила до лодыжек. Эмма расчесала волосы, распустила их по плечам, и они заблестели в электрическом свете лампы. Наконец-то она почувствовала себя прежней Эммой Максвелл, которой была до своей болезни.
Немного нервничая, она вошла в гостиную и была вознаграждена за свои усилия реакцией на ее вид со стороны Антонио и графини.
Глаза Антонио сначала расширились от удивления, а затем потеплели.
— Эмма! — только и сказал он, не веря своим глазам.
Графиня тоже с удивлением смотрела на девушку.
— Эмма, вы выглядите очень привлекательно, — сказала пожилая дама, и Эмма поняла, каким чучелом она казалась за обедом.
— Вам нравится? — спросила она, стремясь продлить свой триумф после той неловкости, которую испытывала ранее.
— Вы выглядите просто восхитительно! — воскликнул Антонио и тепло улыбнулся ей, беря под руку. — Куда вы хотели бы пойти сейчас?
Они посетили небольшой ночной клуб, который, несмотря на то что был, по мнению Эммы, довольно дорогим, оказался очень приятным местом, где можно расслабиться и получить удовольствие от тихой приятной музыки, прекрасного кабаре и игры трубача-виртуоза.
Молодые люди вернулись в палаццо во втором часу ночи усталые, но довольные. И Эмма уже не ощущала себя несчастной дурнушкой — все переживания рассеялись. Было поздно, и Антонио проводил Эмму до ступенек, ведущих на первый этаж к апартаментам. Прежде чем сказать последнее arrivederci[12], он нежно ее поцеловал.