ВЕЧЕРНЯ
В конце XVIII века русский архиепископ Вениамин (Румовский–Краснопевков) обратил внимание на то, что структуру вечерни можно рассматривать в свете Истории Спасения — от создания мира до явления Христа [21]. И в самом деле, вечерня начинается 103 псалмом, который прославляет Бога–Творца: «Благослови, душе моя, Господа! Господи, Боже мой, возвеличился еси зело…» Монументальный, торжественный, он всем своим строем как бы передает дыхание природы, ее многообразие. Здесь все: и мировой огонь — служитель Предвечного, и ветры, и горы, и животные в лесах, и, наконец, — человек, выходящий утром «на дело свое»… Основное чувство псалма — благодарность и восхищение души, созерцающей величие тварного мира. Библейский поэт говорит не только о безмерном, подавляющем воображение, его взгляд останавливается и на птицах, гнездящихся в зелени кедров, и на зверьках, скрывающихся среди камней. Он знает, что даже самое неприметное и малое в мире таит великие чудеса: «Вся премудростию сотворил еси!»
Недаром 103 псалом вдохновлял поэтов разных времен и народов. Известно, например, его переложение, написанное Ломоносовым; мотивы этого псалма можно найти в знаменитой оде Державина «Бог» и в Прологе «Фауста».
За обычной вечерней псалом читается, а когда его поют (в извлечениях) накануне воскресного дня или праздника, то открываются царские врата. Служащий обходит весь храм с кадильницей, и храм наполняется благоуханием ладана.
Вслед за тем царские врата закрываются. Архиепископ Вениамин считал это символом Грехопадения, когда между человеком и Богом возникла преграда. Люди, возмечтавшие «быть как боги», оказались во тьме и, осознав свое отступничество, взывают к Творцу о помощи…
Призывом диакона (или священника): «Миром Господу помолимся!» — открывается великая ектения[22]. Это молитва о «мире всего мира», о «соединении всех», о Церкви, о родной стране, о «временах мирных», о плавающих, путешествующих, страждущих, недугующнх, плененных, об избавлении «от скорби, гнева и нужды». Заключительный призыв говорит о предании всей нашей жизни Христу Богу.
После того — как ответ на молитву — звучит псалом 1: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых… Яко весть Господь путь праведных и путь нечестивых погибнет». Византийские богословы (в частности, Симеон Солунский) усматривали в псалме указание на Христа как на образ истинной «праведности», а русские толкователи видели в этом моменте вечерни напоминание о Законе Ветхого Завета. Эти два понимания не исключают друг друга. Важно, что, произнося слова псалма и слушая его, верующие каждый раз вновь встают перед выбором пути. Еще в апостольское время проповедь, обращенная к людям, вступающим в Церковь, начиналась словами: «Есть два пути: один — жизни, и один — смерти; велико же различие между обоими путями» [23].
Прежде во время псалмопения люди обычно сидели, поэтому служащий, призывая всех встать для молитвы, говорил: «Паки и паки (еще и еще) миром Господу помолимся!» Этими словами начинается вторая, малая ектения, имеющая всего одно «прошение».
За малой ектенией следуют слова из псалма 140. Они выражают тоску человека о Боге, желание служить Ему от всего сердца. Вместо даров на алтаре он приносит Господу свое молитвенное воздыхание.
Господи, воззвах к Тебе, услыши мя…
Вонми гласу моления моего…
Да исправится молитва моя, яко кадило, пред Тобою,
Воздеяние руку моею — жертва вечерняя.
Вновь совершается каждение всей церкви и поются стихиры, гимны, относящиеся к празднику или святому данного дня. Стихиры в субботу завершает «догматик», посвященный тайне явления в мир Богочеловека.
Во время пения «догматика» начинается обряд входа, который пришел к нам из Иерусалима и связан с обычаями, существовавшими при храме Гроба Господня. Богомольцы собирались в церковь задолго до начала службы и пели псалмы, гимны и молитвы. Епископ же приходил позже и в торжественной процессии вступал под своды храма. Нечто подобное этому порядку осталось и в нынешнем архиерейском служении. Когда вечерню совершает священник, он выходит северными дверями из алтаря. Перед ним несут свечу (в память о вечернем возжигании светильника), и он становится напротив царских врат. Как только смолкает «догматик», диакон возглашает: «Премудрость, прости!»[24] — и священнослужитель, благословив молящихся, направляется в алтарь.
В этот момент поют «вечернюю песнь» — один из древнейших христианских гимнов. Он сохранился от эпохи гонений.
21
Архиеп. Вениамин (1738–1811), известный знаток церковных древностей, изложил свое толкование службы в книге «Новая Скрижаль». Впервые она была опубликована в 1803 г. и пользовалась широкой популярностью (вышло 18 ее изданий). Комментариям архиеп. Вениамина следовали все другие литургисты до тех пор, пока не наступила новая фаза в развитии исторической литургики.