— Отложи его, — потребовал Лукас, который выглядел так, будто его прямо сейчас стошнит. — Черт побери, ты очень смелая, настоящая Монтроуз. Верная нашему семейному девизу…
Я хихикнула.
— Да, это у меня наверняка от тебя.
Улыбка у Лукаса получилась кривой.
— Неужели совсем не больно?
— Конечно, больно, — сказала я и покосилась на чашку. — Уже хватит?
— Да, этого должно хватить. — Лукас подавил рвотный позыв.
— Открыть окно?
— Не надо. — Он поставил чашку рядом с хронографом и сделал глубокий вдох. — Остальное просто. — Он потянулся за пипеткой. — Мне нужно капнуть всего три капли твоей крови в оба эти отверстия. Видишь: тут — под крохотным Вороном и знаком Инь-Янь, потом повернуть колесико и переключить рычаг. Так, готово. Слышишь?
Во внутренностях хронографа начали двигаться сразу несколько шестеренок, послышались щелчки, стук и жужжание, казалось, воздух потеплел. Рубин коротко вспыхнул, потом шестеренки остановились, и все стало, как раньше.
— Жутко, правда?
Я кивнула и попыталась игнорировать гусиную кожу, которая покрыла все мое тело.
— Значит ли это, что в этом хронографе теперь есть кровь всех путешественников во времени, кроме Гидеона? И что произойдет, если и его кровь будет внесена в хронограф?
Я сложила несколько раз носовой платок Лукаса и прижала его к ране.
— Даже если не учитывать, что никто этого точно не знает, эта информация строго конфиденциальна, — сказал Лукас. Постепенно краска возвращалась на его лицо. — Каждый Хранитель должен принести клятву, стоя на коленях, ни с кем, кроме членов ложи, не говорить об этой тайне. Поклясться своей жизнью.
— О!
Лукас вздохнул.
— Но… Эй! Я питаю слабость к нарушению клятв. — Он показал на маленький выдвижной ящичек в хронографе, украшенный двенадцатиконечной звездой. — Точно известно, что таким способом заканчивается некий процесс внутри хронографа и что-то упадет в этот ящичек. В предсказаниях речь идет об эссенции под двенадцатиконечной звездой или даже о Камне мудрости. Прециозы[8] объединятся, в воздухе появится запах времени, и один останется навечно.
— Это и есть вся тайна? — спросила я разочарованно. — Опять расплывчато и запутанно.
— Ну, если взять все указания, то можно получить весьма конкретный результат. Вылечит любую заразу и немощь, обещание сбудется под двенадцатиконечной звездой — правильно примененная, это субстанция должна быть в силе вылечить все болезни человечества.
Это звучало уже намного лучше.
— Это окупило бы все усилия, — пробормотала я, имея в виду секретность, граничащую с сумасшествием, принятую у Хранителей и их сложные правила и ритуалы. В таком случае можно даже было простить их важничанье. Такое чудотворное лекарство можно было и подождать пару сотен лет. И за то, что он все узнал и вообще сделал возможным, граф Сен-Жермен заслужил уважение и признание. Если бы он только не был таким неприятным типом…
— Люси же и Пол сомневаются, что Камень мудрости — это действительно то, во что мы должны верить, — сказал Лукас, будто читая мои мысли. — Они говорят, тот, кто в состоянии убить своего прапрапрадеда, не обязательно имеет своей целью благополучие всего человечества. — Он прочистил горло. — Кровь больше не идет?
— Еще немного, но уже меньше. — Я подняла руку вверх, чтобы ускорить процесс. — И что мы теперь будем делать? Может, я попробую эту штуку?
— Боже мой, это же не автомобиль, чтобы совершать пробную поездку, — сказал Лукас, ломая руки.
— Почему нет? — спросила я. — Разве это не было нашей идеей?
— Ну… — сказал он и покосился на толстый фолиант, который принес с собой. — Ты вообще-то права. Так мы сможем убедиться, что все правильно, даже если у нас не слишком много времени. — Внезапно он заторопился. Он наклонился и стал листать Хроники. — Нам нужно проследить, чтобы не выбрать какую-нибудь дату, когда здесь проходило заседание. Чтобы ты не ввалилась посреди него. Или чтобы ты не встретила одного из братьев Вилльеров. В этом зале они провели много часов, элапсируя.
— А можно ли встретить леди Тилни? Одну? — У меня снова было озарение. — Лучше всего когда-нибудь после 1912 года.
— Умно ли это? — Лукас листал фолиант. — Мы же не хотим усложнить ситуацию еще больше, чем сейчас.
— Но мы не можем упустить наши редкие шансы, — воскликнула я, помня, что мне настойчиво внушала Лесли. Я должна использовать любую возможность и прежде всего — задавать вопросы, так много, как только можно. — Кто знает, когда представится следующий случай! В сундуке может быть и что-то другое, и тогда я, может быть, вообще никогда не смогу этого сделать. Когда мы с тобой встретились первый раз?
8
Прециозы — от фр.