— А кто мог вам звонить? — спросил Боб. Инспектор нахмурился.
— Я дорого дал бы, чтобы это узнать. Голос был приглушенный, говорили торопливо. По крайней мере, именно это отмечено в рапорте. Мужской голос с явно выраженным иностранным акцентом. Как видите, это не много. Иностранцев в Лондоне хватает! Господин Робьон, не принимайте всерьез эту мою неосторожную оговорку. Так вернемся все же к вопросу: кто звонил? Тут возможны разные гипотезы. Главное, что звонивший знал, кто такой господин Скиннер и что мне поручено вести следствие по его делу. Может быть, это был сообщник, которого мучили угрызения совести? Сомневаюсь. Или это был посторонний, который хотел отомстить? Это бывает часто. Пока же мы стараемся найти этого Кароли. Вот… Мне хотелось вас немного успокоить.
— Спасибо, — сказала мисс Мэри. — Главное, чтобы нам как можно быстрее вернули господина Скиннера. Я думаю, что нам не разрешат с ним повидаться до операции?
— Нет, и не рассчитывайте.
Инспектор ушел, и мисс Мэри после короткого разговора с госпожой Хамфри поднялась к себе наверх. Франсуа теперь вообще ничего не понимал. Поведение мисс Мэри показывало ему, что он, несмотря на ее слова, сказанные в машине, был здесь лишним. Мальчик решил улететь как можно быстрее. В то же время было не по-дружески покинуть Боба до операции или сразу после. Кроме того, они с Бобом должны зайти в Скотленд-Ярд. Значит, улетит он послезавтра. Франсуа взял друга за руку.
— Пошли на чердак, — сказал он. — Это идеальное место для разговора.
Как часто бывает в конце дня, солнце вдруг снова вышло из-за туч и косыми лучами через слуховое оконце осветило чердак. Боб уныло устроился на старом чемодане.
— Я знаю, — сказал он, — ты хочешь уехать.
—Я вынужден это сделать. Поставь себя на место мисс Мэри. Ты думаешь, ей приятно иметь обузу, которой надо уделять внимание в то время, когда у нее столько забот. Представь себе, что с моим отцом случилось бы что-то похожее в то время, когда ты был в Париже. Что бы ты сделал?
— Да… конечно, — сказал Боб. У него был несчастный вид.
— Пока ты здесь, — прошептал он, — я не так одинок.
— Послушай, ведь ты не один!
— Ты просто не знаешь. Даже с людьми, которых ты любишь, можно чувствовать себя одиноким.
— Ну что ты, старик!
Боб дышал тяжело. Он поднял на Франсуа глаза, в которых блеснули слезы, но потом взял себя в руки и произнес уже твердым голосом:
— Ну что же. Будем писать друг другу. Писать часто. Когда ты думаешь ехать?
— Послезавтра.
— Так скоро?
— Я позвоню в бюро Эр-Франс[23] и забронирую билет.
Они спустились вниз, и Франсуа отправился к телефону. Певучий голос в трубке ответил, что на рейсы ближайших четырех дней билетов уже нет.
— Ты остаешься! — вскричал Боб. — Ура!
ПИСТОЛЕТЫ
Лучше бы Франсуа не остался!
На следующий день звонок из госпиталя известил их, что состояние господина Скиннера вызывает беспокойство. Боб и мисс Мэри тотчас же уехали.
— Я тебе позвоню! — крикнул Боб из машины. — Никуда не уходи!
Франсуа проводил взглядом отъезжающих и повесив голову побрел в свою комнату. Его первый визит в Англию был полностью испорчен. Что будет, если бедный господин Скиннер… Его состояние ухудшилось, конечно, из-за того, что похитители возили его в машине. Если он умрет, что тогда будет с Бобом? Станет ли ему поддержкой мисс Мэри, если она в сговоре с врагами своего жениха? g
Франсуа не мог отделаться от мысли, что он предаст Боба, если оставит его в такой тяжелый момент. Но как ему помочь? Отложить отъезд тоже нельзя. Возникла необходимость серьезно заняться раненым, который, возможно, вообще обречен. В такое время посторонний человек в доме просто помеха. Отныне он в доме лишний. Он становится назойливым. Что же предпринять? Ждать свободного места в самолете? А почему не вернуться морем? И вдобавок как можно быстрее! Это, пожалуй, самое правильное решение. Вместо того чтобы ждать, пока тебя отвезут в аэропорт, уехать самому, и тогда, когда захочется. Франсуа понимал меру своей ответственности. Все, сомнений больше нет.
Он спустился вниз, чтобы позвонить. Когда он закрывал дверь в кабинет, раздался телефонный звонок. Это, наверное, из госпиталя. Что-то ему сейчас сообщат? Он снял трубку и замер. Но это оказался не Боб, а инспектор Морриссон.
— Я один, — объяснил ему Франсуа. — Мисс Мэри и Боб уехали в госпиталь. Нам сказали, что состояние господина Скиннера ухудшилось.
— Я в курсе, — ответил Морриссон. — Послушайте… У меня дела в вашем квартале, поэтому будет лучше, если не вы приедете ко мне, а я к вам. У меня есть фотографии и кое-какие бумаги, которые я хотел бы вам показать.
— Расследование продвигается?
— Хм… Так себе. До скорого.
Франсуа положил трубку и принялся искать в справочнике телефон вокзала «Виктория». И очень быстро получил справку. Можно выехать поездом до Дувра в 15 часов, а оттуда в 17 часов как раз отходит пароход. Он возьмет такси, и не придется просить мисс Мэри отвозить его.
Он попытался закрыть чемодан, но это ему не удалось. Только его мать умела аккуратно укладывать вещи. Разозлившись, Франсуа плюхнулся на чемодан всем своим весом и кое-как закрыл его. Потом он с тяжелым сердцем спустился вниз и в ожидании звонка Боба стал прогуливаться по саду. Только услышав звонок, он влетел в кабинет.
— Это ты, старик? Ну, как?
— Знаешь, дела обстоят не блестяще. Голос Боба дрожал от волнения.
— Что говорит хирург?
— Что операция прошла нормально. У них все всегда нормально, а потом возникают осложнения. Я вижу, что врачи беспокоятся. Говорят, что все в порядке, но меня не проведешь. Мэри долго разговаривала с хирургом. Меня они, конечно, до этого разговора не допустили. Она, как и врачи, все время притворяется и делает вид, что все в порядке. Она призналась мне, что он потерял много крови.
— Пулю извлекли?
— Да. Она у Морриссона. Знаешь, он приехал после операции первым. Кровь притягивает хищников.
— Ты видел Морриссона?
— Он уже уехал отсюда. Он хотел показать мне новые фотографии, но я его прогнал. Мне смешны эти его штучки. Он, видимо, начнет приставать к тебе.
— Ты останешься в госпитале?
— Да. Поскольку необходимо переливание крови, я предложил свою. У нас с папой одна группа. Чья кровь подойдет лучше, чем моя? Ведь это почти его кровь. Врач согласился. Пришлось уговаривать, но если я берусь за что-то… Ты же понимаешь, это ведь еще и большая моральная поддержка. Когда папа увидит, что я лежу рядом с ним… мне кажется (здесь у него задрожал голос), он поймет, что мы с ним пальцы одной руки, несмотря на все наши ссоры. Он обязан будет выздороветь для меня, для меня одного.
Вдруг он резко оборвал разговор и повесил трубку. Он не хотел плакать в телефон. Бедный Боб! Франсуа подумал, что должен помогать своему другу.
— Можно войти?
Франсуа подскочил. Это был инспектор Морриссон.
— Я говорил с Бобом, — сказал Франсуа. — Положение господина Скиннера не блестящее.
Инспектор вошел, снял шляпу, плащ и поставил на стол толстый портфель.
— Я знаю, — ответил он. — День действительно трудный. Но хирург надеется, а если он настроен оптимистично, значит, господин Скиннер выкарабкается.
— Это правда?
— Уверяю вас. Он сможет потом сказать, что вернулся с того света. Он получил такой кусок свинца, который мог бы его и прикончить. Посмотрите-ка сюда.
Он вынул из кармана маленькую коробочку, перехваченную резиновым жгутиком, и с большой осторожностью открыл ее. На куске ваты со следами крови лежала какая-то коричневая масса в форме закругленного конуса.
— Пуля, — сказал Морриссон.
— Но… она слишком большая! — удивился Франсуа.
— Вы не зря удивляетесь. Я видел пули, но эта слишком странная. Во-первых, у нее необычный калибр. И кроме того, необычная форма. Может быть, стреляли из иностранного оружия. Это нам выяснит наша лаборатория.