— Любимый! — с чувством прошептала леди Тамплин, провожая мужа влюбленным взглядом. — Постой-ка, о чем это я говорила? Да! — Она вновь переключилась на дело. — Так вот, я и подумала…
— Господи ты Боже мой, мама, продолжай же! Ты уже третий раз повторяешь это!
— Ну, дорогая — я подумала, как было бы замечательно предложить милой Кэтрин погостить здесь у нас? Она, конечно, не бывала в обществе. И для нее будет лучше появиться сначала с кем-нибудь из близких. Это не повредит ни ей, ни нам.
— И сколько ты думаешь из нее вытянуть? — спросила Ленокс.
— Нам нужно будет прийти к некоторым финансовым соглашениям. То одно, то другое… война… твой бедный отец…
— И теперь Пончик, — сказала Ленокс. — Он ведь, знаешь ли, удовольствие не из дешевых.
— Она была милая девочка, насколько я помню, — пробормотала леди Тамплин, продолжая свою мысль, — тихоня, воды не замутит, не красавица и никогда не гонялась за мужчинами.
— Так что Пончик вне опасности? — подхватила Ленокс.
Леди Тамплин посмотрела на нее с укором.
— Пончик никогда не станет… — начала она.
— Не станет, — согласилась Ленокс. — Конечно, не станет; он превосходно понимает, откуда на его хлебе берется масло.
— Дорогая, — сказала леди Тамплин. — Ты умеешь быть на редкость бестактной.
— Прошу прощения, — бросила Ленокс.
Плотнее запахнув свой пеньюар, леди Тамплин сложила газету, взяла косметичку, утренние письма и решительно встала.
— Я напишу милочке Кэтрин сейчас же, — сказала она. — И напомню ей о добрых старых временах в Эджворте.
И с воинственным блеском в глазах она направилась в дом.
Не в пример миссис Сэмюэл Харфилд, она легко справилась с письмом, с ходу исписав четыре страницы без пауз или размышлений, а перечитав, не нашла нужным исправить ни слова.
Кэтрин получила письмо сразу по приезде в Лондон; Поняла ли она то, что было между строк? — особый вопрос. Она убрала письмо в сумочку и отправилась на свидание с адвокатами покойной миссис Харфилд.
Фирма была одной из старейших в Лиикольнс-инн-Филдс[35]. После нескольких минут ожидания Кэтрин была принята главой фирмы — благообразным, пожилым господином с проницательными голубыми глазами и отеческой манерой обращения.
В течение двадцати минут они беседовали о завещании миссис Харфилд, после чего Кэтрин протянула адвокату письмо миссис Сэмюэл.
— Я думаю, мне следует показать вам его, — сказала она. — Хотя оно довольно нелепо.
Юрист прочитал письмо и слегка улыбнулся.
— Довольно наивная провокация, мисс Грей. Я с полной ответственностью могу вас уверить, что эти люди не имеют никаких прав на имущество и, если они попытаются опротестовать завещание, ни один суд не примет такой иск к рассмотрению.
— Я так и думала.
— Человек далеко не всегда прислушивается к разуму. На месте миссис Сэмюэл Харфилд я скорее воззвал бы к вашему великодушию.
— Об этом я и собиралась с вами поговорить. Мне хотелось бы выделить некоторую сумму этим людям.
— Это необязательно.
— Я знаю.
— Они не поймут, что это значит, и, возможно, расценят вашу щедрость как попытку откупиться, хотя деньги они примут, несмотря ни на что.
— Я понимаю, но с этим ничего не поделаешь.
— Я рекомендовал бы вам, мисс Грей, оставить эту идею.
Кэтрин покачала головой:
— Вы совершенно правы, я знаю, но мне все-таки хотелось бы с ними поделиться.
— Они примут ваши деньги, а потом вас же станут поливать грязью.
— Ну, — сказала Кэтрин, — это уж как им будет угодно. Кому что нравится, как говорится. Они, в конце концов, единственная родня миссис Харфилд, и, хотя они держали ее в бедных родственницах, пока она была жива, и даже не вспоминали о ее существовании, было бы несправедливо оставить их ни с чем.
Преодолев сопротивление адвоката, Кэтрин добилась своего и теперь со спокойной душой шла по улицам Лондона, зная, что может наконец свободно тратить деньги и строить какие угодно планы на будущее. Прежде всего она отправилась в заведение известной портнихи.
Стройная худощавая немолодая француженка, этакая томная герцогиня, приняла ее, и Кэтрин обратилась к ней с полным naivete:[36]
— Я бы хотела, если позволите, отдать себя в ваши руки. Всю свою жизнь я была очень бедна и совсем ничего не понимаю в нарядах, но теперь у меня появились деньги, и мне хотелось бы выглядеть как следует.
35
Линкольнс-инн-Филдс — одна из старейших корпораций адвокатов, существующая в Лондоне с XIV века.