Пуаро внезапно повернулся к ван Олдину.
— Вы, мосье, согласны с только что изложенной версией? Вы уверены, что граф де ла Рош — убийца?
— Похоже на то… да, уверен.
Однако в интонации ван Олдина было нечто, заставившее следователя посмотреть на миллионера с любопытством. Ван Олдин явно почувствовал его испытующий взгляд и, похоже, изо всех сил старался отогнать от себя какую-то мысль.
— Как насчет моего зятя? — спросил он. — Он уже извещен? Я знаю, он сейчас здесь, в Ницце.
— Конечно, мосье.
Комиссар помедлил и осторожно прибавил:
— Вам, несомненно, известно, мосье ван Олдин, что мистер Кеттеринг тоже ехал «Голубым экспрессом»?
Миллионер кивнул.
— Я узнал об этом еще до выезда из Лондона.
— Мосье Кеттеринг уверял нас, — продолжал комиссар, — что у него и мысли не было, что его жена путешествует тем же поездом.
— Держу пари, так оно и было, — мрачно сказал ван Олдин. — Ему было бы более чем некстати нарваться там на Рут.
Все трое вопросительно посмотрели на ван Олдина.
— Я не собираюсь с ним миндальничать, — продолжал тот, кипя бешенством. — Знали бы вы, что моя бедная девочка вытерпела от него. Дерек Кеттеринг путешествовал не один. С ним была дама.
— Вам известно, кто она?
— Мирей… танцовщица.
Мосье Карреж и комиссар понимающе переглянулись. Мосье Карреж, сплетя пальцы, откинулся на спинку стула и уставился в потолок.
— Любопытно, — он кашлянул, — какие-то слухи ходили.
— Дама чрезвычайно знаменитая, — сказал мосье Ко.
— И к тому же, — мягко прожурчал Пуаро, — очень дорогостоящая.
Краска бросилась ван Олдину в лицо, он подался вперед и грохнул кулаком по столу.
— Послушайте, мой зять — форменный мерзавец. Такой симпатичный, обаятельный, с мягкой повадкой, он купил меня этим когда-то. Конечно, он делал вид, что убит горем, да? Все притворство, небось успел еще до вас узнать об убийстве.
— О нет, это было для него неожиданностью. Он был потрясен.
— Проклятый лицемер, — сказал ван Олдин, — изображал великую скорбь, да?
— Н-нет, — сказал осторожно комиссар, — я бы не сказал… Э-э, не так ли, мосье Карреж?
Следователь соединил кончики пальцев и полуприкрыл глаза.
— Удивление, замешательство, ужас… да, — произнес он раздельно. — Но чтобы большая скорбь… нет… не сказал бы.
Снова заговорил Эркюль Пуаро:.
— Позвольте спросить, мосье ван Олдин, получит ли что-то мосье Кеттеринг в связи со смертью своей жены?
— Два миллиона.
— Долларов?
— Фунтов. Я положил эту сумму на имя Рут, когда она выходила замуж. Она не оставила завещания, у нее нет детей, так что деньги достанутся ее мужу.
— С которым она была на грани развода, — пробормотал Пуаро. — О да… precisement[78].
Комиссар резко обернулся к нему.
— Вы имеете в виду?.. — начал он.
— Я ничего не имею в виду, — сказал Пуаро, — я сопоставляю факты, и все.
Ван Олдин посмотрел на него с пробудившимся интересом. Маленький господин поднялся на ноги.
— Я думаю, что вряд ли еще чем-нибудь смогу быть вам полезен, мосье следователь, — вежливо поклонился он в сторону мосье Каррежа. — Вы будете держать меня в курсе следствия? Это было бы очень любезно с вашей стороны.
— Разумеется… всенепременно.
Ван Олдин тоже встал.
— Я не нужен вам больше, господа?
— Нет, мосье, теперь у нас имеются все необходимые на данный момент сведения.
— Тогда я пройдусь немного с мосье Пуаро. Если вы, конечно, не против.
— Я в восторге, мосье, — поклонился ему маленький господин.
Ван Олдин зажег толстую сигару, предварительно предложив такую же Пуаро, тот отказался и закурил одну из своих тоненьких сигарет. Человек сильного характера, ван Олдин уже овладел собой и выглядел вполне обыкновенно. Выдержав паузу, он начал разговор:
— Насколько я понял, мосье Пуаро, вы оставили свои занятия?
— Да, это так, мосье, я наслаждаюсь жизнью.
— Тем не менее вы помогаете полиции в этом деле?
— Мосье, когда врач идет по улице и происходит несчастный случай, разве он скажет «я оставил свои занятия, и не приставайте ко мне», скажет он так, когда кто-то истекает кровью у его ног? Если б я был уже в Ницце и полиция попросила меня помочь, я бы отказался, ко это дело было предназначено мне самим Господом.