– Эти свидетели были допрошены?
– Да. Они оба поклялись в подлинности документа и своих подписей, а маляр признал отпечатки.
– Эти факты, – сказал Торндайк, – довольно красноречиво подтверждают подлинность документа, а поскольку мистер Джеффри сам пришел к привратнику, то вопрос о чьем-то влиянии на него тоже снимается.
– Я думаю, – подытожил мистер Марчмонт, – мы должны принять завещание как абсолютно безупречное.
– Мне кажется довольно странным, – сказал Торндайк, – что Джеффри не знал о намерениях своей сестры. Вы это можете объяснить, мистер Блэкмор?
– Я не думаю, что это странно, – ответил Стивен, – я не был посвящен в дела тети, и не думаю, что мой дядя Джеффри знал намного больше меня, он думал, что его сестра имела только пожизненную долю в имуществе своего мужа. И, возможно, он был прав. Неясно, откуда появились деньги, которые она оставила моему дяде. Она была очень скрытной женщиной и мало кому доверяла.
– Значит, вполне можно допустить мысль, – рассуждал Торндайк, – что она сама недавно получила эти деньги по наследству?
– Вполне возможно, – ответил Стивен.
– Она умерла, как я понимаю, – продолжил Торндайк, взглянув на свои записи, – за два дня до мистера Джеффри. Какая это дата?
– Джеффри умер четырнадцатого марта, – подсказал Марчмонт.
– Значит, миссис Уилсон умерла двенадцатого марта?
– Так и есть, – подтвердил Марчмонт.
– Она умерла внезапно? – спросил Торндайк.
– Нет, – ответил ему Стивен, – она умерла от рака. Насколько я помню, это был рак желудка.
– Вы случайно не знаете, какие отношения были между Джеффри и его братом Джоном?
– Когда-то, – сказал Стивен, – их взаимоотношения не были уж очень сердечными, но, возможно, позднее они сблизились, хотя и не знаю, было ли так на самом деле.
– Я задаю этот вопрос, – уточнил Торндайк, – исходя из того, что в дополнении к завещанию был намек на улучшение отношений. В первоначальном виде волеизъявлением покойного все его имущество передавалось мистеру Стивену. Затем, немного позже, добавляется кодицил[29] в пользу Джона, это показывает, что Джеффри почувствовал необходимость сделать что-то для брата. Мне кажется, тут дело в некотором изменении личных отношений. Отсюда вытекает вопрос: если такое изменение действительно произошло, было ли это началом сближения между двумя братьями? Есть ли у вас сведения по этому вопросу?
Марчмонт поджал губы с видом человека, обдумывающего нежелательное предложение.
– Я думаю, нам стоит ответить утвердительно, – произнес он после нескольких минут размышлений. – Неоспоримо, что из всех знакомых Джеффри, только Джон Блэкмор знал, что тот живет в «Нью-Инн».
– О, Джон знал это, не так ли?
– Да, безусловно, знал. Ведь из показаний следовало, что он навещал Джеффри в его комнатах. Этого нельзя отрицать. Но, заметьте! – добавил решительно мистер Марчмонт. – Это не объясняет противоречивость завещания. Во втором завещании нет ничего, что позволило бы предположить, будто Джеффри намеревался увеличить долю наследства для брата.
– Я совершенно согласен с вами и думаю, что вы абсолютно правы с точки зрения здравого смысла. Полагаю, вам удалось выяснить, можно ли отменить второе завещание на том основании, что оно не соответствует очевидным желаниям и намерениям завещателя?
– Мы с моим партнером Уинвудом очень тщательно изучили вопрос, а также ознакомились с мнением адвоката – сэра Хорэса Барнаби – и он с нами согласился. Суд, безусловно, признает завещание законным.
– Я бы хотел посмотреть на всю эту ситуацию свежим взглядом, – сказал Торндайк, – особенно после того, что вы мне рассказали. Правильно ли я понимаю, что Джон Блэкмор был единственным человеком, который знал, что Джеффри проживает в «Нью-Инн»?
– Единственным из его личного окружения. Еще об этом знали в его банке и чиновники в ведомстве, где он получал пенсию.
– Конечно, он же должен был уведомить свой банк об изменении адреса.
– Да, верно. Что касается банка, я могу добавить, что управляющий сказал мне, что в последнее время они заметили небольшое изменение в подписи Джеффри. Думаю, вы поймете причину изменения, когда услышите остальную часть истории. Причина в том, что, как и у большинства людей в пожилом возрасте, у него ухудшилось зрение.