Каждая мастерская имеет свою собственную администрацию, которая действует в установленных статутами федерации пределах. Каждая мастерская имеет свой бюджет, суд и устав, налагающий денежные и иные обязательства на всех членов. Конвент и совет заменяются в мастерской президентом и двумя надзирателями (officiers); они выбираются из общего числа членов прямым всеобщим голосованием. В России президент мастерской носил титул «мастера стула»; во Франции теперь он называется «venerable», т. е. «почитаемый».
Итак мы видим, что административная власть масонства покоится на выборном начале, т. е. эта власть исходит снизу.
Должностных лиц в мастерской много: «мастер стула», первый надзиратель, второй надзиратель (вице-президенты), оратор, секретарь, казначей, церемониймейстер, великий эксперт, начальник банкета, архивариус, знаменщик и др. Пять старших должностных лиц называются «пятью светочами мастерской». Вместе с казначеем и госпиталером они образуют административный совет мастерской. Вне последней звание «светоча» не дает никаких особых прав и преимуществ.
«Мастер стула» (venerable) таким образом не занимает столь высокого поста, как это казалось бы со стороны; только в своей мастерской он является «первым светочем» и то лить на один год, если братьям не вздумается вновь зажечь его лампаду, выбрав его опять на следующий год.
Существуют также различные разряды мастерских. Те мастерские в которых масонская жизнь наиболее напряжена и которые открыты для всех масонов без исключения. называются ложами. В ложах бывает два рода присутствий: комитетское и торжественное. На первых обязана присутствовать только администрация ложи; они разбирают текущие дела и подготовляют порядок дня для торжественного присутствие, на которое уже собираются все масоны данной ложи[13].
Из всего этого опять таки несомненно видно, что организация масонства не представляет собою каких-либо особых преимуществ. В сущности она настолько же примитивна, как и устройство тех обществ, которые затевают школьники в младших классах любого учебного заведения.
Итак ни в подборе членов братства, ни в качествах руководителей, ни в самой организации нет решительно тех элементов которые могли бы послужить основанием для могущества масонства. Между тем фактически могущество это несомненно есть и масонство представляет силу, с которой более чем необходимо считаться. Волей–неволей приходится заключить, что сила эта «тайная», даже для большинства самих масонов и, что она лежит вне их так называемого «братства».
На это конечно могут возразить — позвольте, раз в основание административного управление масонства поставлено избирательное начало, т. е. власть исходит снизу, а не свыше, толпа сама выбирает своих руководителей, то казалось бы, что всякое предположение о тайной силе само собою отпадает. Большинство исследователей так и решило и на этом и успокоилось.
Но назидательная история с фальшивомонетчиком может натолкнуть на мысль: не служит ли весь этот административный организм масонства не только для администрации, но в тоже время и для прикрытия другого несравненно более важного организма. Подобная комбинация была бы обычным масонским приемом. Ведь с тех пор, как масонство дало себя почувствовать во Франции оно установило в ней именно подобную политическую организацию, которая будто бы передает верховную власть в руки народа, а в действительности дает возможность властвовать небольшой сравнительно горсти масонов. На примере Франции мы видим, что пока убаюкивают народ песнями о «верховном народовластии», нация понемногу лишается своих природных начал, присущего ей способа мышление, исконного своего быта, словом, обезличивается и сводится, что называется, «на нет». Она бессознательно подчиняется совершенно чуждым ей мыслям, склоняется к враждебным себе самой поступкам и доходит до того, что старается черпать элементы жизни в смертельных для себя началах, пристращиваясь к ним.
Когда нация дойдет до этого состояние, то ее освобождают от повиновения своим природным вождям и от уважение к своим преданиям и традициям, дабы ничто уж не могло воспрепятствовать ей добровольно покончить с собою. Это «освобождение» нации неминуемо ведет за собою ее порабощение. На место уничтоженного правительства немедленно становится новое в силу закона естества, по которому всякий народ либо должен быть управляем, либо должен рассыпаться и погибнуть. С той минуты, что французский народ вообразил себя свободным, он тотчас же начал мыслить, голосовать и действовать не так, как стал бы это делать, повинуясь своей природе, а так, как требуют того — скажем — интересы масонские. Ведь французская нация в продолжении уже полутора века, сама того не подозревая, загипнотизирована масонством[14].
Но раз эта галлюцинация французов дала возможность утвердиться невидимому господству масонов, то отчего же не допустить, что подобная же галлюцинация самих масонов не позволит в свою очередь утвердиться над ними другому невидимому господству.
III
Во Франции установилось масонское господство благодаря следующим обстоятельствам:
I. существованию тайного предварительного соглашение между руководителями[15];
II. благодаря тому, что масонское сообщество было принято государством, и, наконец,
III. благодаря тому, что оно имело возможность свободно и открыто организовать свою пропаганду, истинная цель которой оставалась скрытой.
Словом, вся эта политическая, религиозная, нравственная и общественная галлюцинация, повлекшая за собою масонское господство, случилась благодаря установлению масонского органа проникновения, свободы действия этого органа и сокрытию цели.
Вполне логично будет допустить, что при таких же условиях некая тайная сила захватила власть над масонством.
Но как же в тайном масонском обществе найти еще более тайное общество, которое по отношению к масонству исполняло бы ту же роль, что масонство исполняет по отношению к «непосвященному миру», и которое также господствовало бы над масонством, как масонство господствует теперь над Францией?
Дело в том, что кроме административных должностей в масонстве существуют еще масоны различных степеней. Первая степень носит название ученика, вторая — товарища, третья — мастера. Эти три степени образуют так называемое «Синее» или «Иоанновское» масонство. Кроме этих степеней в федерации «Великий Восток» имеется еще тридцать степеней, однако в обиходе оставлено всего пять: восемнадцатая, тридцатая, тридцать первая, тридцать вторая и тридцать третья. От остальных сохранены только названия и номера.
В последовательности этих степеней существует целый ряд тайных сообществ, причем одни не известны другим и действуют на последних таким же образом, как вся масса масонства действует на «непосвященный мир». Представим себе пирамиду, основание которой состояло бы из тайных обществ учеников; они поддерживают тайные общества товарищей; те, в свою очередь, поддерживают тайные группы мастеров и т. д. все выше до самой вершены пирамиды: вершина же состояла бы из одной какой-нибудь группы; представим себе эту группу, стоящую на вершине власти я невидимо передающую свое вдохновение и влияние на группы, стоящие непосредственно ниже ее; те, в свою очередь, поступают так же по отношению к группам, находящимся непосредственно под ними, и так далее, до самого основание пирамиды; словом, влияние высших групп на низшие передается таким же образом, как передается общее масонское внушение в «непосвященный мир».
Вот в каком виде предстанет перед нами масонство, если посмотреть на него не с внешней организационной его стороны, которая служит лишь для отвода глаз, а со стороны взаимоотношение степеней, которые с первого взгляда способны вызвать только улыбку.
Когда новичок входит в ложу, — ему надевают масонский передник. Однако он видит, что не все одинаково носят этот передник; ему объясняют, что те, у кого верхняя часть передника опущена, принадлежать к масонам второй степени. Затем он видит, что некоторые носят через плечо синюю ленту, не считая должностных лиц лож, которые носят синие муаровые ленты в виде воротника; ему говорят, что это масоны третей степени — мастера. Его уверяют, что все это есть лишь символизм, что все эти степени он получит — это лишь вопрос времени и, что этому подчиняются только из уважение к древним традициям ордена.
15
Так, напр., два человека, заранее согласившиеся между собою и обладающие условными знаками, легко могут обыграть в карты человека, не посвященного в это и не подозревающего о их взаимном соглашении.