«Незаменимых у нас нет!» — этот лозунг сталинской эпохи в полной мере отражал отношение властей любого уровня к талантливым специалистам. Естественно, такая философия на десятилетия затормозила прогресс в некоторых отраслях отечественной науки и промышленности.
Даже в начале пятидесятых, во времена борьбы с космополитизмом, несмотря на шумные компании по борьбе с теми, кто «низкопоклонничает» перед Западом, власть предержащие продолжали требовать от производственников слепо копировать чужие достижения. Но диктаторы всегда навязывают собственные вкусы нации. А здесь страна свободной демократии!
Бориса возмущало, что просвещённые европейцы отыгрывались на простых гражданах его страны, не имеющих никакого отношения к деятельности КГБ. Тем более что у тех же французов тоже было рыльце в пушку.
Бывший подчинённый Нефёдова по корейской войне Алексей Сироткин теперь витал в высоких штабных сферах и имел доступ к секретной аналитической информации по вероятному противнику. Он-то и поведал бывшему командиру о другом недавнем скандале, в котором была замешена крупная французская авиастроительная компания.
Эта история началась с того, что обыкновенная американская домохозяйка отдала в обычный копировальный центр пачку документов. По стечению обстоятельств сотрудник копировальной фирмы оказался студентом технологического колледжа, способным отличить чертежи вертолёта от схемы газонокосилки, как записала в бланке заказа дама, которая к тому же имела глупость назваться своим подлинным именем.
В довершение всех неприятностей для миссис Аттвуд, у принявшего её заказ юноши отец когда-то служил инженером по электрооборудованию в ВВС Национальной гвардии штата. В общем, парень сообщил о своих подозрениях в ближайший офис ФБР, а там быстро выяснили, что чертежи на ксерокопирование сдала супруга ведущего инженера компании «Bell Helicopter». Этот сотрудник недавно сильно повздорил с руководством из-за своего нового контракта. Посчитав, что работодатели пытаются надуть его с зарплатой, инженер решил отомстить, а заодно получить причитающиеся ему по праву деньги от конкурентов. На роль орудия мести подрядилась всё та же французская национальная компания «Аэроспасьяль», которая в это время вела разработку перспективного вертолёта Puma. Конструкторам этой машины как воздух была необходима информация о сверхсекретном кресле, установленном в кабине новейшего американского противотанкового вертолёта «Huey Cobra».
Французам было известно, что благодаря ударопоглощающим креслам американской «Кобры», которые могут выдерживать жёсткую аварийную посадку на скорости до 12 метров в секунду, её экипаж выживет даже при обвальном обрушении сбитой машины с высоты четырёхсот метров. Вдобавок в любой момент такого падения, хоть у самой земли, лётчики имели возможность покинуть вертолёт благодаря системе аварийного покидания машины, которая отстреливала дверцы кабины и лопасти.
А главное: катапультное кресло класса «ноль-ноль» позволяло сидящему в нём лётчику безопасно катапультироваться, даже когда машина ещё не успела подняться в небо или находилась в нескольких метрах над землёй.
Это была прорывная технология, которая стоила миллионы. Тем не менее французы, как недавние союзники США по НАТО, попытались выдать случившееся за «мягкий шпионаж», то есть представить дело почти внутрисемейной склокой. Но американцы на это не пошли и осудили вовремя пойманного за руку инженера на сто пятьдесят лет тюрьмы (!) (причём прокурор требовал для него электрического стула), а нерадивых начальников неудачливого шпиона, не сумевших наладить должный контроль за секретной документацией, приговорили к денежным штрафам в сотни тысяч долларов.
Таким образом, рыночная конкуренция даже респектабельных бизнесменов заставляла «красть вилки в ресторане». Хотя жёсткость приговоров поражала.
Но за что страдали простые советские артисты, которые не несли ответственность за деятельность КГБ и высшего партийного руководства своей страны? Ясно было только одно: кто-то из высокопоставленных чиновников «Пятой республики»[14] использовал их в своих политических целях.