Этот текст называют Евангелием Петра именно из-за этой последней строки: она написана от первого лица кем-то, выдающим себя за Петра. Но совершенно очевидно, что она не могла принадлежать руке Симона Петра, поскольку рукопись датируется началом второго столетия (отсюда и преувеличенная антииудаистская направленность текста, о которой говорилось раньше), то есть появилась намного позже смерти Петра. Тем не менее это одно из древнейших неканонических описаний последних земных дней Христа. К несчастью для доказательств Лью Тибинга, в нем не выдвигаются на первый план человеческие свойства Христа и ничего не говорится о близости Иисуса и Марии, тем более об их браке. Просто Мария была первой (вместе со своими спутницами), кто пришел ко гробу после смерти Иисуса, — так же как и в Евангелиях, входящих в Новый Завет.
Разумеется, Лью Тибинг не ссылается непосредственно ни на Евангелие детства Фомы, ни на Евангелие Петра, известные еще до открытия библиотеки Наг-Хаммади, но он упоминает гностические евангелия, содержавшиеся в этой находке. Подтверждают ли эти сравнительно недавно обнаруженные евангелия его тезис о человеке Иисусе, женатом на Марии Магдалине?
Одним из наиболее интересных свидетельств о смерти Иисуса оказывается среди рукописей Наг-Хаммади текст, называемый не евангелием, а апокалипсисом (т. е. откровением); он также якобы принадлежит руке Петра, хотя и здесь это псевдоним. Самой примечательной особенностью этого текста является то, что это гностический документ, явно написанный в возражение тем христианам, которые боролись с гностицизмом, — то есть тем, которые впоследствии решали, какие книги включить в канон Нового Завета. Однако оказывается, что вместо того чтобы выступать против их представления о Христе как об исключительно божественном существе, документ оспаривает их утверждение о том, что Христос был человеком. То есть эта книга идет абсолютно вразрез с утверждениями Лью Тибинга о том, что гностические евангелия изображают Иисуса больше человеком, чем Богом.
Эта книга начинается с поучений «Спасителя», который сообщает Петру, что многие будут лжепророками, «слепыми и глухими», извращающими истину и проповедующими то, что является пагубным[18]. Петру же дано будет тайное знание, то есть гнозис (Коптский Апокалипсис Петра 73). Иисус продолжает, говоря Петру, что его противники — «без понимания» (то есть без гнозиса). Почему? Потому что «они привержены имени мертвого мужа»[19]. Другими словами, они думают, что именно смерть человека Иисуса имеет значение для спасения. Для этого автора те, кто говорит такое, «хулят истину и проповедуют учение гибели» (Коптский Апокалипсис Петра 74).
В самом деле, те, кто верует в мертвого человека, стремятся к смерти, а не к вечной жизни. Эти души мертвы и были созданы для смерти.
Не всякая душа принадлежит истине или бессмертию. Потому что всякая душа века сего несет в себе смерть. Следовательно, она всегда раба. Она создана для своих желаний и их вечного разрушения, для которого они существуют и в котором они существуют. Они (души) любят материальные создания, которые сопутствуют им. Бессмертная душа не такова, о Петр. Но поистине, пока час еще не пришел, она (бессмертная душа) будет походить на смертную (Коптский Апокалипсис Петра 75).
Гностики в мире сем, говоря иначе, могут походить на других людей, но они иные, не привязаны к тварному, не живут в соответствии со своими желаниями. Их души бессмертны, даже если об этом и не всем известно: «Другие не ведают тайн, хотя и говорят о том, чего не понимают. Несмотря на это, они кичатся тем, что тайна истины принадлежит им одним» (Коптский Апокалипсис Петра 76). Кто же они — не способные понять, не проповедующие истину? «И будут другие, не входящие в наше число, которые именуют себя «епископ», а также «диакон», так, словно получили свою власть от Бога… Эти люди — сухие русла» (Коптский Апокалипсис Петра 79).
Вряд ли лидерам христианской Церкви было лестно услышать, что они — не кладези знания и мудрости, а пересохшие речные русла.
Однако что же это за знание, доступное не приверженной материальному бессмертной душе и неверно воспринимаемое невежественными лидерами Церкви? Это знание об истинной природе Самого Христа и истинном смысле Его распятия, которое неверно истолковывается как принятие смерти человеком Христом во искупление грехов человечества. В действительности же истинный Христос не может испытывать ни боли, ни страданий, ни смерти. Он превыше всего этого. Распятый был не Богом Христом, а лишь Его физической оболочкой.
19
Я опираюсь на перевод коптского Откровения Петра, автором которого является Биргер Пирсон; см.: Nag Hammadi Codex VII, Ed. Birger Pearson. Leiden: Brill, 1996,