Среди этой путаницы полузабытых оккультных знаний, возрожденных нацистами, были обнаружены и сведения о способах установления физической власти над нациями с помощью древней науки геомантики, которую некоторые называют «земной магией». Нацисты обнаружили, что в далекой древности наиболее священное место нации неизменно было также местопребыванием ее правительства. Тот, кто владел этим священным местом — духовным центром нации, — властвовал и над самою нацией. Сохранившиеся легенды и фольклор свидетельствуют о яростных сражениях за владение святым местом; как только завоеватель овладевал им, сопротивление прекращалось. Когда духовный центр оказывается захваченным, всякое дальнейшее сопротивление бесполезно. Страна магически покоряется завоевателю. Такого рода легенды связывают с лондонским Тауэром, а также с Тарой — местопребыванием верховных королей Ирландии.
Нацисты ревностно следовали этой идее. Хотя мыслители-«рационалисты» считали, что невозможно покорить страну, захватив ее священные места, мнение «рационалистов» не интересовало оккультистов от нацизма. Берущая начало из независимых исследований одиночек, а позднее принятая в качестве ортодоксальной веры официально санкционированных организаций, наука геомантика стала в конце концов основным магическим орудием завоевания Европы. Погруженный в древние предания Индии и Персии и объединивший оккультные системы древней Германии и Тибета, внутренний орден национал-социалистов разработал прикладную магическую технологию, в точности отвечающую нацистской идеологии. Объединив тех, кто вел исследования в области фольклора, древней истории, археологии, астрономии, астрологии, символики и радиэстезии, орден собирался создать особую «арийскую» науку и религию и поставить ее на службу Новому национал-социалистическому порядку. Но, в отличие от магических систем прошлого и настоящего, эта новая оккультная система была основана не на иудейско-христианской каббале и не на традиционном франкмасонстве, но на принципиально ином толковании языческой магии дохристианской Германии, арийском солнечном культе Ахурамазды и различных идеях неофициальной науки девятнадцатого столетия.
Печально, что дело изучения и применения неофициальной науки нашло столь искреннюю и усердную поддержку именно у этой, чрезвычайно пагубной, политической системы. Радиэстезия, магнетизм, астрология, оккультная медитация, альтернативная космология и геомантика были вплетены в саму структуру мышления нацистов настолько, что даже спустя сорок лет люди, размышляя о многих из этих предметов, не могут отстраниться от их связи с политикой. Однако неверное или злонамеренное использование науки в широчайшем смысле этого понятия не отменяет действенности принципов, которые именно сегодня могут быть изучены и развиты. Ведь обретение знаний любого рода влечет за собою высокую ответственность: их должно применять не во зло, но во благо; они должны способствовать жизни, но не смерти; свободе, но не рабству; созиданию, но не разрушению. Тогда границы новой цивилизации могут опираться на знание, столь недоброжелательно гонимое как «оккультное». Давайте же извлечем уроки из злоупотреблений этими силами, совершенных нацистами, и не станем выплескивать с водою ребенка.
Глава I
Сокровенная традиция Суд Фема[1]
Германия имеет давнюю традицию бытования могущественных секретных обществ. Начиная с Темных веков, власти часто использовали секретные общества в качестве бесплатной тайной полиции для контроля над инакомыслящими и еретиками. Со времен Карла Великого (772 г. н. э.) и вплоть до падения нацизма (1945 г.) многочисленные секретные общества подобно тени нависали над немецким обществом, взимая ужасную плату за свое существование. Наиболее долгую историю и наиболее пугающую репутацию среди всех этих оккультных организаций имел некий Суд Фема.
Общество «Суд Фема» известно под разными именами: Geheimgericht («Тайный трибунал), Tugendbund («Союз по защите добродетели») или Stillgericht («Молчаливый трибунал»), хотя чаще использовалось древнее название Fehm-, Behm- или Vehmgericht, происхождение которого неясно. Некоторые полагают, что оно происходит от слова Fahne («флаг»), символизируя эмблему власти, или от старотевтонского Vehen (особый, отдельный). Джеймс Скин, шотландский специалист по Фему, в 1824 году писал: «Я склонен скорее согласиться с мнением тех, кто полагает, что оно [название. — Ред. ] происходит от Baeume Gericht («Древесный закон»), поскольку деревья были единственным очевидным указанием на его [трибунала. — Ред. ] существование и давали обществу первое и единственное свидетельство судебных разбирательств — в лице несчастных жертв, которых обнаруживали повешенными на их ветвях».[2]
1
С неменьшим успехом оно может быть возведено и к Византийской империи. В VII–XII вв. фемами назывались военно-административные округа, во главе которых стояли стратиги, обладавшие судебной, фискальной и военной властью. Округа-фемы выставляли государству ополчение стратиотов. В VIII–XI вв. фемы подверглись раздроблению, в XII в. власть в них перешла к гражданским чиновникам (судьям), а вместо фемов появились крупные пограничные военно-территориальные единицы — дукаты и катепанаты. В XIII в. фемы сохранились в Никейской империи. При этом сопоставлении стоит помнить, что официальная историческая наука возводит появление Суда Фема не ко временам Карла Великого, как делает Н. Пенник (надо думать, вслед за Г. фон Листом), но лишь к XIII–XIV вв., так что заимствование названия вполне реально. — Прим. ред.
2
С неменьшим успехом оно может быть возведено и к Византийской империи. В VII–XII вв. фемами назывались военно-административные округа, во главе которых стояли стратиги, обладавшие судебной, фискальной и военной властью. Округа-фемы выставляли государству ополчение стратиотов. В VIII–XI вв. фемы подверглись раздроблению, в XII в. власть в них перешла к гражданским чиновникам (судьям), а вместо фемов появились крупные пограничные военно-территориальные единицы — дукаты и катепанаты. В XIII в. фемы сохранились в Никейской империи. При этом сопоставлении стоит помнить, что официальная историческая наука возводит появление Суда Фема не ко временам Карла Великого, как делает Н. Пенник (надо думать, вслед за Г. фон Листом), но лишь к XIII–XIV вв., так что заимствование названия вполне реально. — Прим. ред.