Природу комического у Филдинга помогают понять журнальные статьи и эссеистика писателя, раскрывающие его дополнительные нюансы. Впрочем, непроходимой грани между его прозой и эссеистикой нет, уместно вспомнить, что и в романах Филдинга немало «теоретических отступлений-рассуждений» (о роли автора в произведении, о природе «комического эпоса», о сути исторического процесса и т. п.), а его статьи — нередко изящные художественные миниатюры, в которых проявилась вся палитра Филдинга-сатирика: от иронической рефлексии до едкого высмеивания. Отобранные эссе и письма в прессе интересны и комизмом, так сказать, «актуального» (т. е. острохарактерного для времени писателя), и остроумными наблюдениями над «вечными» человеческими нравами, пороками и добродетелями. Названия эссе условны, в основном это статьи в прессу, авторского названия не имеющие.
Думается, издание книги ранее неизвестных произведений Филдинга — не только дань памяти великого английского писателя. Сегодня, когда исчезновение субстанции «комического» (усечение его до «черного юмора») ощущается как широко распространенная болезнь современной литературы, это отвечает и глубинной потребности нынешнего человека окунуться в стихию «комического» в его изначальном, истинном понимании.
Владимир Харитонов
АПОЛОГИЯ ЖИЗНИ МИССИС ШАМЕЛЫ ЭНДРЮС,
Мадам!
Естественно ожидать, что, описав жизнь Шамелы, я посвящу ее какой-нибудь юной особе, чей ум и красота способны стать достойным предметом сравнения с героиней моей истории — так что не стоит удивляться, что свой труд я начинаю с вашего имени. Более того, ваша персона позволяет мне развернуть сравнение, ибо вы, как никто более, подобны несравненной Шамеле.
Как видите, мадам, я высоко ценю ваше великодушие, если в посвящении, по сути в панегирике, высказываюсь не в вашу пользу, а против вас; но я помню, что представляю вам саму жизнь как она есть, и раз уж во всем своем труде я соблюдал строгую правдивость, то стоит ли подвергать ее опасности в предисловии? Хотел бы я, чтобы возможно было написать посвящение без единого слова лести; но, увы, об этом нечего и мечтать. Что ж, надеюсь доказать свою галантность хотя бы тем, что вслед за критикой осыплю вас комплиментами.
Во-первых, мадам, я должен сообщить миру, что именно ваш карандаш расцветил и приукрасил многие строки этого моего труда.
Во-вторых, вы состоите в весьма близких отношениях со мной, одним из виднейших и ученейших умов нашего поколения.
В-третьих, вы не тратите время попусту и часто с пользой проводите целый день, прежде чем другие только начинают им наслаждаться. В этом я готов поклясться, ибо не раз вы допускали меня к себе ранним утром, в такое время, когда у других еще и слуги не вставали, и всякий раз я заставал вас за чтением душеполезных книг, а когда обнимал вас и привлекал к себе, то неизменно замечал, что сна у вас ни в одном глазу не бывало.
В-четвертых, добродетель дает вам силы, рано поднявшись, сразу приниматься за свои занятия, не набивая желудок едой, несмотря на все соблазны и искушения пудингов и пирожных, кои (как говорит доктор Вудворд) волнуют и побуждают к бунту наше животное начало[3]. Этой добродетелью я восхищаюсь безмерно, хоть и очень сомневаюсь, что когда-нибудь найду в себе силы ей подражать.
1
Колли Сиббер, многолетняя сатирическая мишень Филдинга, актер, драматург, поэт-лауреат (1730), получивший в последней редакции «Дунсиады» А. Попа венец «Короля Чурбана». Онемеченная фамилия «издателя» объяснима: по отцу, скульптору, чьи работы стояли перед воротами Бедлама, Сиббер был немец, Филдинг «напоминал» об этом (Киббер) в «Авторском фарсе» (1730). В апреле 1740 г. Сиббер выпустил «Апологию жизни мистера Колли Сиббера, актера и бывшего совладельца Королевского театра… Написана им самим», незамедлительно подвергшуюся разносной критике в «Борце» за претенциозность, эгоцентризм и аффектированный стиль. Имя «издателя», Конни (у слова есть неприличные коннотации, их отмечают словари ненормативной лексики), уменьшительная форма имени кембриджского библиотекаря Коньера Мидлтона (1683–1750), выпустившего в 1741 г. «Жизнеописание Марка Туллия Цицерона»; льстивое посвящение лорду Харви пародирует здесь Филдинг. Третий — и главный — герой пародийной «Шамелы» — С. Ричардсон с его «Памелой, или Вознагражденной добродетелью» (1740–1741).
2
Джон, лорд Харви, барон Икуорт (1696–1743), лорд-хранитель печати, публицист. Автор ценных «Мемуров о царствовании Георга II». Женственностью облика и ломаными, жеманными манерами заслужил в сатире А. Попа обсценное прозвище Фанни (обретается в специальных словарях; ничего общего с «веером» («fan»), к чему сводил прозвище русский комментатор (1954), предлагая видеть в этом злую насмешку). Было и нормативное собственное имя — Фанни, Франциска. Лорд Харви мелькнет в романе «Джозеф Эндрюс», где Филдинг припечатает его словами «маленькая личность — или, лучше сказать, штучка».
3
Джон Вудворд (1665–1728), геолог и врач-диетолог, осуждавший чревоугодие и «новые веяния в кулинарии, занесенные иностранцами».