После этой серии спектаклей, там же, на сцене «Мадлен», 17 ноября 1939 года Саша Гитри запустит «Флоранс», комедию из вступления и трёх действий (эта пьеса, «Флоранс», в 1949 году будет переработана и получит название «Тоа»/«Toâ». — Прим. перев.), с клокочущей Эльвирой Попеско[92]. За каждым представлением последует показ фильма «Наши».
Ноябрь также отмечен первым обедом в Гонкуровской академии. Придёт ли Люсьен Декав? В прессе после полемики, которая вызвала восторг у хроникёров, последовала неопределённость. Люсьен Декав размещает свой ответ в «Le Journal» (газета выходила с 1892 по 1944, закрывается вместе с падением режима Виши. — Прим. перев.): «Поскольку актёришка обедает, то и я пообедаю! Я их так остужу, что у них башка треснет!»
Можно представить себе тогдашнюю атмосферу. Рене Бенжамен шокирован поведением Декава и отметил: «Саша говорил свободно, нисколько не заботясь о том, кто находится перед ним. У меня нет сил как у Саша, мне было тошно».
Декав начал первым, Саша ответил сдержанным комментарием: «Впервые наблюдаю как пожилой человек может быть настолько непорядочным».
Вместо того, чтобы молчать перед лицом этих нападок, Саша развлекается, подливая масла в огонь, и информирует общественность, что завещает свой особняк Гонкуровской академии!
В газете «Comœdia» (выходила с 1907 по 5 августа 1944. — Прим. перев.) Декав публикует убийственную статью, которая заканчивается так: «Лучше собраться на чердаке, полном неувядаемых воспоминаний, чем в каком-нибудь бессердечном и безликом особняке, каким бы роскошным он ни был».
По призыву прессы и радио Мэтр принимает всё, что может послужить делу, поднять боевой дух солдат на фронте и всех французов.
Затем случилось дело Анри Жансона. Этот журналист, родившийся в 1900 году, с 1934 года сотрудничает с «Le Canard enchaîné» (французский сатирический еженедельник. — Прим. перев.). Театральный писатель и, прежде всего, известный сценарист (например, «Pépé le Moko», «Entrée des artistes», «Hôtel du Nord»...), он уже был известен своими пацифистскими настроениями. В 1938 году он опубликовал статью, в которой отдал дань уважения молодому еврею Гершелю Гринспену (Herschel Grynspan), убившему секретаря посольства Германии в Париже. В июле 1939 года он был осуждён трибуналом. Затем в августе 1939 года последовал рецидив — он опубликовал ультрапацифистский текст. Приговор военного трибунала на этот раз очень суров: пять лет тюремного заключения и штраф в размере 3000 франков за подстрекательство к неповиновению и призыв к неподчинению. Сразу же многие представители интеллектуального и артистического мира объединились, написав манифест, адресованный президенту Лебрену. Луи Жуве, который не любит Гитри и которого Гитри не любит, однако, не колеблется и просит Саша ходатайствовать перед президентом Республики, представляя, к каким последствиям это обращение может привести.
Саша отказывается, так как считает, что Жансон перешёл все границы, в то время, когда национальная солидарность должна быть безупречной, позволив себе публиковать анархистские и антифранцузские статьи. Саша упрямится: черта характера, которую мы постоянно у него наблюдаем, и это один из его главных недостатков. И эта манера принятия окончательного решения не изменится ни годами, ни жестокими испытаниями, которые его ожидают. Саша — шармёр, остроумный человек, распутник, вечный подросток, поклонник Руссо и Вольтера, его могло внезапно «заклинить», и ничто, даже самые веские доводы, не в силах были изменить его мнение.
Анри Жансон, оставшийся в тюрьме, вспомнит об этом, когда выйдет на свободу при Освобождении (Libération), чтобы отомстить, как мы увидим, очень жестоко...
Этот 1939 год закончился очень печально. Утром 1 января 1940 года Саша, в уединении своего кабинета на авеню Элизее Реклю, набрасывает несколько стихов, говоря в них своим близким друзьям о том, что, когда Европа находится в состоянии войны, у всех нас не хватает духу пожелать друг другу благополучия в новом году!
Май 1940 года, новости с фронта действительно не очень хорошие. В Париже по-прежнему можно посетить сто три кинотеатра, двадцать пять театров, четырнадцать мюзик-холлов, двадцать одно кабаре и ресторанчики с шансонье. Многие, однако, подумывают о бегстве из столицы и поиске убежища на юге или недалеко от испанской границы.
92
Эльвира Попеску (