Командиров танка и командиров башни обучали по примерно одинаковой схеме. Наиболее толковых отбирали в командиры танка, менее толковых – в командиры башни. Стреляли с первого же дня подготовки. В ходе обучения подробно объяснялось устройство танкового оружия и механизмов прицела и заряжания. Особо отрабатывалось поведение в случае отказа вооружения и ранения кого-либо из членов экипажа. Стрельбы проводили отдельно из пушки, отдельно из пулемета – с места и с коротких остановок.[26] В поле обучались тактике и простейшим упражнениям в составе взвода. В конце курса отрабатывалось поведение экипажа в ночном бою. Здесь основной упор делался на разборку реальных ситуаций теми инструкторами, которые в том или ином бою принимали непосредственное участие. Вообще в школе была практика привлечения к преподаванию специалистов, проходивших излечение или отдых в санаториях или госпитале в городе Арчене.
Кроме специальных дисциплин, один час в день уделялся строевой подготовке, один час тратился на политическую информацию. В ней основной упор делался на разбор положений на фронтах, ходе операций. Таким образом, и политинформацию во многом сводили к тактической учебе. Сведения с фронтов приходили не через прессу, а через аппарат советских советников. Кроме этого, старались повысить боевое братство и товарищество среди членов экипажа, равенство их между собой, развить чувство взаимопомощи. Этому в дальнейшем способствовала и оплата их труда. По решению Павлова все испанские танкисты получали одинаковое денежное довольствие и дополнительное питание, «потому что всему личному составу приходится работать до упаду, вне зависимости от того, какую должность он выполняет».[27]
Танковые экипажи готовились с запасом. «Школа готовила всегда запас экипажей для того, чтобы утомившихся в боях снимать с машин и передавать их более свежим экипажам, а уставших отправлять в учебный центр, в школу, где они отдыхали и были прекрасными учителями молодых. Резерв людского состава всегда был необходим и потому, что требовалось замещать убитых, раненых и больных».[28]
Очень серьезной проблемой была комплектация школы учащимся составом. Дело в том, что фронт не хотел отправлять молодых и талантливых специалистов на обучение из своих частей – для того, чтобы они уже никогда не возвращались в родную часть. Специальной мобилизации испанским правительством объявлено не было. На первых порах большую часть учащихся составляли добровольцы, специально подавшие заявление в танковую школу.[29] Однако школа должна была гарантированно выпускать 300 специалистов в месяц. Поэтому добровольный набор заменили мобилизациями местного населения. Павлов договорился с местным губернатором-коммунистом, и он по партийной линии начал проводить мобилизацию в школу. Набиралось специалистов в два раза больше, чем требовалось. Из них проводился отбор, причем смотрели как на личные качества кандидатов, так и на их заинтересованность в работе танкиста. При этом «каждому без прикрас рисовалась вся тягота службы. Всякий принятый коммунист предупреждался, что служба в танковых частях – это или смерть, или победа. Что придется иногда не спать по несколько ночей и атаковать по несколькораз в день. Вместе с тем внушалось, что танки ведут республику к победе и что танки решают исход любого боя. Что в танковых частях строгий порядок и дисциплина, и всю дисциплину в танковых частях устанавливают начальники танковых войск. За неисполнение приказа танкового начальника лица будут привлекаться к ответственности как враги республики».[30]
29
К сожалению, эти данные только косвенные, точной картины нет. См.