Далі М. О. Добролюбов, навівши майже повністю автобіографічний лист Шевченка редакторові журнала «Народное чтение»», робить глибокі власні висновки з нього, надруковані в 1860 році (третя книжка журналу «Современник»):
«Итак, вот какие впечатления ложились на душу юноши за пределом простой жизни «под убогой батьковской стрехою»; вот что встретил он «в школе, в помещичьей передней, на постоялых дворах и в городских квартирах»… Подобные впечатления способны убить юную душу, развратить все нравственные силы, загубить и затоптать человека. Но, видно, богато был одарён душевными силами этот мальчик, что он вышел, хотя и не совсем, может быть, невредимо из всего этого. А если уж вышел, то он не мог не обратиться к своей Украйне, не мог не посвятить всего себя тому, что веяло на него святыней чистого воспоминания, что освежало и согревало его в самые трудные и тёмные моменты его жизни… И он остался верен своим первоначальным дням, верен своей Украине. Он поёт предания её прошлой жизни, поёт её настоящее – не в тех кругах, которые наслаждаются плодами новейшей русской цивилизации, а в тех, где сохранилась. Оттого-то он так близок к малороссийским думам и песням, оттого-то в нём так и слышно веяние народности. Он смело мог сказать о своих думах:
И мы не сомневаемся, что Украйна с восторгом примет «Кобзаря», давно уж ей, впрочем, знакомого. Он близок к народной песне, а известно, что в песне вылилась вся прошедшая судьба, весь настоящий характер Украины; песня и дума составляют там народную святыню, лучшее достояние украинской жизни, в них горит любовь к родине, блещет слава прошедших подвигов, в них дышит и чистое, нежное чувство любви, особенно любви материнской, в них же выражается и та тревожная оглядка на жизнь, которая заставляет козака, свободного от битвы «искать свою долю». Весь круг жизненных, насущных интересов охватывается в песне, сливается с нею, и без неё сама жизнь делается невозможною. По словам Шевченка, —
Добролюбов про історичну поему «Гайдамаки»
У Шевченка мы находим все элементы украинской народной песни. Её исторические судьбы внушили ему целую поэму «Гайдамаки», чудно разнообразную, живую, полную силы и совершенно верную народному характеру или по крайней мере характеру малороссийских исторических дум. Поэт совершенно проникается настроением эпохи, и только в лирических отступлениях виден современный рассказчик. Он не отступил, например, пред изображением того случая, когда Гонта убивает своих малолетних детей, узнав, что их сделали католиками в иезуитском коллегиуме; он долго останавливается над этим эпизодом и с любовью рисует подробности и последствия убийства. Не отступил он и пред изображением произведенных гайдамаками ужасов в главе «Бенкет у Лисянци»; не отступил он и пред трудною задачею воспроизвести народные сцены в Чигирине (в главе: «Свято в Чигирини»). Много надо поэтической силы, чтобы приняться за такие предметы и не изменить ни одним стихом, не внести своего, современного воззрения ни в одном намёке. А Шевченко именно выполнил своё дело так, что во всей поэме сохранено полное единство и совершенная верность характеру козацких восстаний на ляхов, сохранившемуся почти неизменным до довольно позднего времени. Сила козацкой ненависти к ляхам выражается у Шевченка в восклицании козака Яремы, у которого похитили невесту. «Отчего я не умер вчера, не узнав об этом, – говорит он. – А теперь если и умру, так всё равно из гроба встану, чтоб мучить ляхов».
63
Тарас Шевченко. Повне зібрання творів: у 12 т. Т. 1. Поезія. 1837 – 1847. К., 1990. С. 59.
64
Тарас Шевченко. Повне зібрання творів: у 12 т. Т. 1. Поезія. 1837 – 1847. К., 1990. С. 53.