«В период Тай-цзу (Чингис-хана, 1206–1227.— Л. Д.) ежегодно были дела [войны] в Западном крае. [Тай-цзу] еще не имел досуга управлять Северным Китаем. Чиновники сильно обирали [народ], думая только о себе. Состояние (богатство) их достигало огромных размеров, а в казне не было накоплений. Придворный чиновник Бе-де и другие говорили: «Ханьцы бесполезны для государства, можно уничтожить всех их, а [земли их] превратить в пастбища»»[1630].
Как известно, против этого выступил Елюй Чу-цай, предложив свой план сбора налогов, согласно которому в стране можно было получать ежегодно 500 тыс. лян[1631] серебра, 80 тыс. кусков шелковых тканей и свыше 400 тыс. ши[1632] зерна[1633]. План Елюй Чу-цая был принят. Этим он спас жизнь китайскому и другим народам. Но не следует идеализировать самого Елюй Чу-цая и его политику. При всей ее умеренности она была направлена на укрепление политических и экономических позиций завоевателей — монгольских феодалов за счет угнетения покоренных народов Китая.
На первых порах после захвата Северного Китая, хотя предложение о поголовном истреблении китайского народа было отвергнуто, монгольские военачальники уничтожали местное население, а монгольские феодалы захватывали земли китайцев и превращали их в пастбища.
Китайские источники наполнены сообщениями о произволе и беззакониях, об убийстве целых семей. Так, в биографии Елюй Чу-цая сообщается: «Когда император сам приводил в порядок Западные земли и не имел свободного времени для стабильного управления [Северным Китаем], старшие чиновники округов и областей произвольно распоряжались жизнью и смертью [жителей], обращали в рабство [их] жен и дочерей, забирали имущество и захватывали [у них] земли»[1634].
О произволе и жестокости старших чиновников, как правило выходцев из монголов, рассказывается и в надписи на стеле в память Елюй Чу-цая: «В то время Поднебесная была только что усмирена и еще не было законов. Там, где находились старшие чиновники, все [они] могли самовольно распоряжаться жизнью и смертью [населения]; при малейшем непослушании следовало [применение] ножей и пил (т. е. орудий пыток и убийств. — Л. Д.). Доходило до того, что истреблялись целые семьи, не оставляли [в живых даже] в пеленках [грудных детей]»[1635].
При покорении городов захваченные мирные жители считались военнопленными и их или уничтожали, или превращали в рабов. Нередко пленные пытались убежать, но и в этом случае их могла настигнуть кара. Не только беглые, но и укрывавшие их наказывались смертной казнью. При этом использовалась и круговая порука: за одну «провинившуюся» семью в общине отвечали все остальные. Даже близкие родственники не осмеливались оказывать помощь тем, кто побывал в плену. В результате беглые пленные, отвергнутые всеми и оставшиеся без крова и пищи, умирали на дорогах. Об этом пишет современник тех событий и крупный государственный деятель 30–60-х годов XIII в. Сун Цзы-чжэнь: «В то время впервые была покорена Хэнань. Взятых в плен было несметное число. Узнав о возвращении великой армии на север, [пленные] бежали по восемь-девять человек из десяти[1636]. [В связи с этим] издали императорский указ о том, что те, кто приютят [у себя] беглый народ и снабдят [их] продуктами, все будут преданы смерти, и что, где бы то ни было — в городах и деревенских общинах [бао-шэ][1637], — если одна семья нарушит запрет, то и остальные вместе [с ней] будут привлечены к ответственности за соучастие. Из-за этого народ был напуган. Даже отцы, сыновья и братья, если [кто-либо из них] побывал в плену, не осмеливались как следует относиться [друг к другу]. А беглые люди, не имея возможности получить пищу, один за другим умирали на дорогах»[1638].
Господство монгольских завоевателей ознаменовалось небывалым распространением рабства в стране. Как известно, рабство в Китае было с древнейших времен, и в дальнейшем, в период раннего средневековья, оно в качестве уклада сосуществовало с господствовавшими феодальными отношениями. Но такого размаха, как во времена монгольского владычества в Китае, рабство достигло впервые.
Не ставя перед собой в данной статье задачи подробного освещения проблемы рабства[1639], приведем лишь некоторые данные.
1630
«Юань ши», гл. 146, стр. 4а;
1632
1635
1636
В другом источнике (Би Юань, Сюй Цзы-чжи…) эта фраза изложена более ясно: «При возвращении монгольских войск из Хэнани захваченные в большом числе пленные убегали в пути по семь-восемь человек из десяти» (гл. 167, стр. 4558).
1638
1639
Подробно этот вопрос освещался в следующих работах: