Неоднократно упоминается имя Бортэ-уджин в произведениях народного творчества. В погребальных гимнах и в песнопениях, посвященных Чингис-хану, раньше других персонажей называется она, первая и главная супруга. «Твоя Бортэгэлджин-хатун, раньше всех тебе повстречавшаяся», — произносит сунитский багатур в одном из первых гимнов после смерти Чингис-хана. «Любимая Бортэ-уджин Сэчэн-хатун», — обращается к ней певец. Время прибавило к имени Борта почетный титул «Сэчэн-хатун» (т. е. «мудрая царица»). Так увековечена ее память во многих гимнах и песнопениях, употреблявшихся в культовых празднествах, посвященных Чингис-хану. К образу Бортэ близок и образ матери, обрисованный в Золотоордынской рукописи.
К категории народных песен можно отнести и диалог, полный грусти и тревоги, между матерью и сыном, фрагменты которого содержатся в Золотоордынской рукописи. Мать отправляет сына на тяжелую службу к какому-то властителю и предостерегает его от различных опасностей. Горестно плачет она: «На службу, будучи разыскиваемо, будешь ты взято, дитя мое, судьбою данным прекрасным властителем!» И далее с еще большей скорбью мать говорит: «Увечьям и страданьям не подвергайся! Отправляйся, взлети, дитя мое!»[2315]. Диалог этот, написанный такими щемящими душу стихами, в какой-то степени отражает трудное положение молодого простого воина, призванного служить феодальному владыке.
В другом произведении XIII в., также дошедшем до нас в составе летописи XVII в., «Алтай тобчи» Лубсан Данзана, рассказано о встрече Чингиса в сопровождении девяти спутников с тремястами враждебными тайчиутами. После схватки, в которой Чингис и его спутники вышли победителями, повелитель монголов произнес хвалебные слова, обращаясь к каждому из своих девяти сподвижников. Этот мотив восхваления своих верных военачальников, роль которых в истории создания монгольского государства и в период завоевательных походов была весьма значительна, неоднократно встречается в средневековой литературе монголов. Имеется он и в «Тайной истории монголов» в рассказе о награждении Чингисом своих верных помощников; этому же мотиву посвящено целое произведение, которое условно можно назвать «Похвальные речи Чингис-хана и его девяти орлуков». Вот как, например, превозносит Чингис-хана его близкий друг Богурчи:
Но и Чингис-хан, в свою очередь, всячески восхваляет своих ближайших помощников. Вот какие слова произносит он, обращаясь к Мухули, который своими стремительными походами и победами помог Чингис-хану покорить чжурчжэньскую династию Цзинь:
И в ответ Гоа-Мухули сказал в честь Чингиса мактаал (т. е. похвальное слово), в котором были такие строки:
Судя по некоторым выражениям, эти стихи сочинялись уже гораздо позже смерти Чингиса, по-видимому, в годы правления Хубилая (1260–1294). Упоминание о державе и вере (буддийской) и о равном правлении в отношении светских и духовных дел характерно именно для этого времени.
Тема верности государю и ответного его доверия и благодарности своим преданным товарищам несомненно занимала внимание создателей устного народного творчества и первых ранних монгольских писателей, одним из которых был анонимный автор «Тайной истории монголов». Несколько параграфов этого произведения посвящены подробному описанию заслуг каждого из сподвижников Чингис-хана и наградам, ими полученным[2319]. Крепкая связь между владыкой и его товарищами обеспечивала и удачи в военных походах, и успех в создании единого государства. Все имеющиеся в распоряжении монголоведов источники сообщают, что Чингис щедро одарял за службу своих приближенных. Лишь в некоторых случаях он выражал недовольство при дележе добычи, но тогда, когда нарушались постановления Великой Ясы[2320].
2315
2319
См. «Тайная история монголов», § 203–223, в которых рассказано о заслугах и наградах.
2320
См., например, «Тайная история монголов», § 260, рассказ о добыче, захваченной в Ургенче; § 252, где рассказано о добыче из Чжунду.