И кто знает, и вправду, в конце концов, не съебался бы я в эту их Германию.
Донбасс
Приехали мы ночью, снаружи висел синий мороз, и, хотя заказ был сделан заранее, с номером были хлопоты. Я и ожидал того, что они будут, потому что хлопоты бывают всегда, так что даже и не удивился. Стойка темная, деревянная, даже солидная, свет приглушенный, все выглядело немного словно в американских фильмах, действие которых происходит в гостиницах, а у мужика за стойкой были громадные, напухшие губы мошенника с плакатов межвоенного периода. При этом он жаловался, что нашего номера попросту нет, вот нет — и конец, и что он должен делать. Мужик был оскорблен тем, что своим предварительным заказом мы ставим его в неудобное положение. Через минуту оказалось, как обычно оно и бывает, что номера все же имеются, к тому же, даже несколько на выбор. Мы были слишком уставшими, чтобы размышлять над природой комбинации, которую мужик накручивал. Мы просто сделали все то, чего он хотел, дали ему какие-то бабки, не слишком даже и большие, и отправились к себе.
В гостинице "Краматорск" вместе с нами проживали украинские солдаты. Они шастали по холлу, сидели внизу, в ресторане. На плечах у них были маленькие желто-синие флажки. Они пили чай и выходили наружу перекурить. Некоторые под форму носили домашние тапочки. Мы ездили вместе в тесном лифте. Никто не глядел на других, как оно бывает в лифте. Все пялились каждый в свой угол. Они высаживались на четвертом этаже. Для нас этот этаж был запретным. Дверь открывалась, а сразу за дверью стоял письменный стол. Похоже, там нужно было получить пропуск. За письменным столом сидел мужик в форме и подремывал. После этого дверь лифта закрывалась, и мы ехали выше, на наш пятый этаж. Иногда от них, снизу, была слышна музыка. Музыка была русская. Точно такую же музыку должны были слушать боевики из ДНР, а что еще им было слушать.
В гостинице проживал еще Миша, тип, который строил из себя словенца. Говорил он, правда, все время по-русски, даже не стараясь скрывать акцент, но к каждому предложению прибавлял "u piczku materinu"[119]. Что вовсе даже не было по-словенски. Все время он сидел в баре и жаловался. На весь свет, на людей, на погоду, на войну, на барменшу Олену (Олэну), когда ее не было за стойкой, а когда была — то на бармена Сергея. И восхвалял Словению. Что, славянская страна, мол — а как будто Германия. Он не мог относительно внятно пояснить, что его, словенца с русским акцентом и русским именем Михаил привело в гостиницу в Краматорске. Никто, правда, особо и не спрашивал. Большую часть времени Миша был пьян. Все очень старались не обращать на него внимания. Как в гостинице "Краматорск", так и в других заведениях общественного питания, где он бывал.
— А может он шпион? — задумывались солдаты. — Русский шпион? Изображает из себя пьяного словенца, а на самом деле собирает о нас информацию. И подслушивает. Вот только, — продолжали думать они, — разве русский шпион притворялся бы словенцем так хуево?
— А может он хуево притворяется словенцем для того, чтобы замутить, — комбинировали другие.
Чтобы жизнь медом не казалась, иногда Миша разговаривал по-английски. И вот тогда, впрочем, что самое странное, он уже не твердил, будто бы является словенцем, а только что со словенцами делает бизнес, но в Словении ему страшно нравится, и что словенцы для него как братья. Очень часто он требовал, чтобы с ним выпивали за здоровье Республики Словения, и кричал, что с удовольствием спел бы словенский гимн, если бы только его знал.
Как только он приближался к бару, солдаты бежали на все четыре стороны. Только бармены стояли на посту. В их глазах была отрешенность. Миша подходил, говорил " u piczku materinu", бармены вздыхали, говорили: "привет, Миша" и наливали ему пиво. Миша улыбался, брал пиво, поворачивался к барным столикам и дружески махал солдатам. При этом он широко улыбался.
— Привет, Иван! — кричал он. — Привет, Денис!
119
Оч-ченно богатое идиоматическое сербско-хорватское ругательство, дословно означающее "в мамин член" (u pičku materinu), но дословное значение давно забыто, так что теперь оно колеблется от "чтоб ты сдох", через "бли-и-ин" до "пошел к черту".