Этот новый замысел – проблема авторства «Тихого Дона» – во многом связан со знакомством с А.И. Солженицыным, состоявшимся в 1967 году. Двумя годами позже он гостил у Ирины Николаевны в Гурзуфе, и именно тогда идея подобного исследования обрела четкие очертания. После достаточно длительного этапа сбора материалов, которыми ее снабжали помощники Солженицына, в частности Е.Ц. Чуковская, и их анализа Ирина Николаевна в 1971 году приступила непосредственно к исследованию. Подобно Борису Викторовичу она умерла в Гурзуфе в разгар работы – 26 октября 1973 года. Ее труд – «Стремя “Тихого Дона”» – был опубликован в 1974 году в Париже стараниями Солженицына. Имя автора по очевидным для того времени причинам было скрыто под псевдонимом «Литературовед Д.». Позднее Солженицын объяснит его: Д – это и Дон, и Дама (так посвященные в замысел называли Ирину Николаевну для конспирации).
В Крыму Томашевские – Борис Викторович с Ириной Николаевной и детьми Зоей и Колей – стали регулярно бывать с начала 1930-х. Сначала они проводили летние месяцы в Коктебеле, в Доме творчества писателей, где постоянное их общество составляли Андрей Белый и его жена Клавдия Николаевна Бугаева, или в Туаке (позднее деревня Рыбачье близ Алушты). Именно в Коктебеле, Зоя с Колей получили свои прозвища. В стенгазете Дома творчества была помещена их фотография с подписью «Аписинские дети Зюка и Кука»: в то время Абиссиния (Эфиопия) была у всех на слуху в связи с происходившими там военными действиями, и загоревшие дочерна дети со сверкающими на фоне загара белками глаз как нельзя более подходили на роль юных эфиопов. Позднее, в конце 30-х, Томашевские приобрели домик в татарской деревне Коккоз[2] (ныне село Соколиное Бахчисарайского района). Это была, собственно, маленькая сакля, с земляным полом, две комнаты, веранда и небольшой садик. С соседями-татарами, доброжелательными, спокойными, Томашевских связывали дружеские, очень теплые отношения. Внешне крымские татары, особенно горные, не очень соответствовали расхожему представлению о «татарском типе», они были скорее европеоидными, часто голубоглазыми. Помимо необыкновенной красоты окрестностей и горного воздуха удаленные от курортных мест Коккозы пленяли покоем и тишиной, давая возможности для спокойной и плодотворной работы. Там Ирина Николаевна писала свою «Русскую Тавриду».
Излюбленным же досугом Ирины Николаевны и Бориса Викторовича были пешеходные прогулки. Они не только любили Крым, но и великолепно знали его, горные – и не только горные – тропы полуострова были ими исхожены вдоль и поперек. Вспоминается, что, до конца жизни, говоря о Крыме, Ирина Николаевна употребляла старые татарские и греческие топонимы (после Великой Отечественной войны и варварской депортации татар и других народностей Крыма они, за редкими исключениями, были заменены на новые).
Нередко в этих длительных прогулках участвовали Зюка и Кука, уныло волочившиеся в хвосте. Им это представлялось сущим наказанием: вместо игр, купанья в море, катанья на лодке тащиться в горы… Зюка (Зоя Борисовна Томашевская) рассказывала, что родители нередко сравнивали их с лошадьми, которые из дому плетутся еле-еле, но на обратном пути резво бегут в конюшню.