– Это местная специфика, – сказал человечек. – Не все те, кем называются. – Он старосветски поклонился. – Я Юджин.
– По правде? – быстро спросила Джульетта.
– Вы быстро учитесь, – с улыбкой сказал он. – Но да, по правде. Я здесь не для того, чтобы притворяться.
– А для чего тогда?
Странно вести такую глубокую беседу с незнакомцем.
– Чтобы понять, – сказал он. – Здесь слой за слоем истории и тайны. Я не тешу себя иллюзией, что раскрою их все, но хочу разгадать как можно больше. И, к вопросу о разгадках, – желаете ли увидеть упомянутое мною место? – Он колебался, смотрел неуверенно. – Или у вас уже есть другие планы? По-моему, вы куда-то собирались, а я вас немножко сбил. И даже не спросил, как вас зовут.
– Джульетта.
Она не думала, что все обернется так, но, пожалуй, Юджин – прекрасный шанс выяснить, как тут все устроено. И вдобавок ей нравилось с ним разговаривать. Она не припоминала, чтобы люди рядом с ней нервничали или смущались, как будто им правда важно, что она о них думает. Она улыбнулась Юджину:
– И нет, у меня нет других планов.
Глава 6
Вслед за Юджином Джульетта перешла улицу и нырнула в переулочек.
Через несколько ярдов резкий поворот погрузил их в почти непроницаемую тьму.
– Давно пора заменить здесь лампы, – сказал Юджин. – Я сказал в кассе, но они никогда не отвечают – не поймешь, дошло ли сообщение дальше.
– Куда?
– В Совет Округа.
– Вы когда-нибудь с ними встречались? – как можно небрежнее спросила Джульетта.
Юджин рассмеялся:
– Мы, простые смертные? Без шансов.
Они вышли во двор с высокими стенами; вода мерцала в замшелой чаше фонтана, а под водой глянцем отливали серебро и медь.
– Традиция Округа, – пояснил Юджин. – Монетка за желание.
Джульетта сунула руку в карман. Она знала, что это неправда, но какой от этого вред? Достала монету, кинула в воду и поняла, что не может сформулировать связный запрос, который вместится в одно желание. Получилось сложносочиненное «и… и… и…» – Джульетта постаралась отогнать иррациональный приступ тревоги.
Это все не взаправду.
– И одну надо взять себе, – сказал Юджин. – Загадываешь желание и достаешь желание. Можно достать свое, а можно еще чье-нибудь.
Джульетта не хотела чужих желаний, но вытащила монетку, вытерла о рукав и сунула в карман.
Юджин двинулся к подворотне в дальней стене:
– Идемте.
– А вы не будете загадывать? – спросила Джульетта.
Он оглянулся и скривился в ироничной усмешке:
– Моих там уже слишком много.
Он вел ее лабиринтом проулков, вертлявых ступеней и почти невидимых проемов. Переулок воздушных змеев привел их в зеркальный лабиринт, который Юджин преодолел с непринужденным мастерством. Проход между деревянными панелями сужался до крошечной лазейки, за которой обнаружилась тропа, обсаженная тщедушными вечнозелеными. Землю покрывали опавшие иглы, и когда Джульетта задела ветку, та отозвалась ароматом старой смолы.
На горбатом мосту над ручьем Юджин перегнулся через перила:
– Здесь осторожнее. Один из Странников иногда прячется под мостом. Он единственный, у кого есть хоть сколько-нибудь чувства юмора. В основном они довольно резкие ребята. То же касается рабочих сцены – вот уж кто не видит в жизни ничего забавного. Есть версия, что Странники – что-то вроде рабочих сцены, только на улицах. И то сказать, они часто появляются, когда кто-нибудь делает то, чего делать не нужно. – Он склонился чуть ниже. – Или торчат на мостах дольше, чем стоило бы.
Среди местных причуд и странностей Юджин чувствовал себя как рыба в воде. Может, как раз из-за них. В нем и самом была похожая странность, и Джульетта гадала, хорошо ли он вписывается в свою неведомую жизнь снаружи.
В конце концов они вышли на узкую улицу, где по сторонам тянулись освинцованные окна, за которыми вполне могли жить один-два Боба Крэтчита[3]. Юджин остановился у здания, будто слепленного из материалов и стилей сразу нескольких столетий.
– «Корабельные новости». – Он указал на вывеску над дверью: на ней изображался коренастый человек, который стоял, широко расставив ноги, в манере Джона Булля, а за спиной у него покачивались высокие корабли над белыми барашками волн. – Прошу.
Паб внутри был намного больше, чем казалось с улицы, – однажды кто-то сделал пролом в соседнее здание и расширил зал. Наверху круговая галерея, внизу бар – остров испятнанных столешниц под черным балдахином, похожим на ярмарочный шатер. С потолка свисал колоссальный деревянный канделябр с лампами на месте стародавних свечей и электрическим проводом, который обвивал цепь и исчезал где-то между балками.
3