С начала работ над спиритическим телеграфом, при помощи которого невидимые существа смогли бы оставлять связные сообщения, они [спириты] провозглашали, что этот метод общения был создан учеными умами среди духов и что его успех зависел в основном от состояния животного и атмосферного магнетизма48.
Отражая пламенный энтузиазм, который технология разожгла в американцах XIX века, Хардинг предположила, что духи сами изобрели спиритический телеграф, что его технологический статус наполнил его «точными и научными характеристиками», которых не хватало вещему бормотанию прежних оккультистов. Хардинг даже заявляла, что духи выбрали коттедж Фоксов, потому что его «аура» сделала жилище хорошей батареей.
Электромагнетический образный ряд, таким образом, продолжал влиять на представление о человеческой душе, хотя период витализма был пройден — возможно, потому, что мертвое стало значить больше живого. Объединение медиумов и электрического телеграфа также являлось ощутимым свидетельством в пользу того, что наука и инженерия проникнут в невидимые царства и сделают чудесное обычным и практичным. Спириты были едины в своем отрицании сверхъестественного, в своей вере в законы природы и убежденности в том, что загробная жизнь — всего лишь новый рубеж, который будет взят наукой в ее победном марше. Этот оптимистический прагматизм находил свое отражение не только в «изобретениях», которые, как сообщалось, были записаны со слов духов некоторыми спиритами, но также и страстными попытками движения представить себя в качестве эмпирической науки. Безжалостно подделывая научную риторику, спириты производили запись сеансов, используя тот же объективный, безоценочный язык имен, дат и фактоидов, который до сих пор отличает парапсихо-логические ежегодники. Как указывает исследователь Р. Лоренс Мур, спириты «рабски подражали научному методу, воздерживаясь от субъективизма и духовности как от вещей, которые нельзя принимать во внимание»49.
Все это помогает объяснить одну из многих параллелей между спиритизмом и новомодными «традиционными» течениями: банальность откровений, приходящих из-за покрывала тайны. Во время сеансов самая скучная информация играла важную роль, так как медиумам приходилось составлять подробные информационные цепочки, состоящие из данных, которые нельзя было бы получить другими способами — из событий, имен, дат, — для того чтобы доказать участникам сеанса, что их мертвые связные действительно приходили в дом и что ни духи, ни медиумы не являются шарлатанами. Пришедшим на сеанс, кроме того, излагались смутные техноуто-пистские пророчества, которые гласили, что социальный прогресс и духовный подъем явятся на плечах технологического развития. Подобно большинству сегодняшних нью-эйджеров, спириты были носителями достаточно прогрессивных взглядов, принимали аболиционизм и другие реформы, а также ослабление тугого корсета гендер-ных ролей и христианских сексуальных нравов. Это движение играло центральную роль в начале женской эмансипации, поскольку таким образом женщины впервые получили право голоса на публике, хотя бы и чужого голоса. Но хотя посетители сеансов разделяли прогрессивный темперамент трансценденталистов Новой Англии, они не имели ничего общего с высоким полетом духа этой элитной группы, и Эмерсон заклеймил движение «крысиной норой откровения».
Продираясь через спиритические тексты, можно прийти к заключению, что смерть — это не более чем простая потеря оригинальности. Ни медиумы, ни духи не открывали никакой ценной информации и не выказывали особого вдохновения. Но утомительность этого потустороннего информагентства сама по себе имеет глубокое значение в качестве индикатора тенденции, свойственной американской культуре, рассматривать технические системы коммуникации как нечто возвышенное. Из-за этого сама система (будь то спиритический телеграф или компьютерная сеть) несет «революционный» заряд, более могущественный и существенный, чем любое из сообщений, которые проходят по проводам. Точно так же первые радиолюбители гораздо больше восхищались, установив связь с каким-нибудь далеким радиофанатиком, чем ведя интересную беседу. Факта доставки информации из духовного мира было достаточно для того, чтобы утвердить божественность спиритического телеграфа как такового. Как объявила Спиритическая ассоциация Новой Англии в 1854 году, «духи действительно сообщаются с человеком — такова наша вера»50. Медиум действительно был новостью сам по себе.[13]
К 1860-1870-м годам медиумы стали профессиональными поп-звездами викторианской эпохи. Хотя контакты с родственниками, которые «ушли от нас», оставались гвоздем программы, посетителям сеансов все чаще предлагались оккультные номера, вроде столоверчения, левитации, ручной и липкой эктоплазмы, материализующейся из пустого пространства, и музыкальных инструментов, играющих мерзкие жиги в темноте, медиум был связан, а его рот — заткнут кляпом. Словоохотливые духи прежних лет уступили дорогу буйным призракам, следуя тенденции, знакомой нам всем сегодня: превращение средства коммуникации в потребительский спектакль.
Пока харизматичные медиумы устраивали свои все более сложные фокусы в домах джентри на родине и за границей, ученые и разоблачители вступали с ними в борьбу. Хотя множество медиумов были разоблачены как шарлатаны (что не обязательно приводило к закрытию их бизнеса), неожиданно большое число серьезных ученых и инженеров закончили свою карьеру, полные энтузиазма спиритизма, несмотря на угрозу публичного обвинения и насмешек официальных лиц. Натуралист Альфред Рассел Уоллес, вернувшись из тропиков, где он придумал теорию эволюции, весьма схожую с дарвиновской, углубился в эмпирическое исследование спиритизма. Посмотрев на то, как медиумы вроде миссис Гаппи достают шестифутовые подсолнечники из ниоткуда, Уоллес пришел к заключению, что некоторые из спиритических феноменов «доказаны… так же, как доказаны факты других наук»51. Кромвель Варли, инженер-электрик, который работал на прокладке трансатлантического телеграфного кабеля, пылко веровал в спиритизм и пытался продемонстрировать существование материализованных духов, присоединяя их к гальванометру. В конце своей жизни Томас Эдисон попытался смастерить радиоустройство, которое установило бы телепатическую связь между мирами. Даже экспертные журналы, такие как Electrical Review, которые осмеивали электриков-любителей и их эксцентричные идеи, время от времени печатали истории о призрачных сущностях, вмешивавшихся в работу электрического оборудования.
Возможно, наиболее известным ученым, увлекавшимся духами, был сэр Уильям Крукс, один из наиболее приверженных визионерству физиков викторианской Англии. Когда Крукс объявил о своем намерении «слить бесполезный осадок спиритизма», более трезвое крыло общества аплодировало ему. Но они ничего не знали о том, что этот человек уже успешно прибегал к помощи медиумов для того, чтобы контактировать со своим утонувшим братом. Крукс использовал в своих исследованиях большой набор электроинструментов и делал фотографии духов — одно из наиболее популярных использований новой технологии. Спиритическое воображение Крукса просочилось даже в его научные занятия. Экспериментируя с воздействием электричества на газы, накачанные в трубки, из которых прежде был выкачан воздух, он открыл призрачные эффекты, похожие на пульсирующее туманное свечение, которое он наблюдал во время спиритических сеансов. Крукс полагал, что он нашел другой путь связи с мертвыми. То, что он на самом деле нашел, было эффектом фосфоресценции, который возникал при воздействии катодных лучей на определенные материалы в вакуумной трубке — открытие, которое в итоге вызвало к жизни довольно разговорчивых духов, снующих сегодня по экрану телевизионных приемников.
Эта странная обратная связь между магией и машинами едва ли была беспрецедентной. Как отмечали некоторые историки, популярные научные демонстрации, которые собирали зрителей в лекционные залы в конце XIX века, было иногда сложно отличить от оккультных представлений. Если верить одному отчету того времени, «финал» лекции, прочитанной в Бостоне в 1887 году представителями компании Эдисона, был не чем иным, как спиритическим сеансом: «Звенели звонки, били барабаны, слышались шумы естественного и неестественного происхождения, лабораторный шкаф вращался и сверкал пламенем, появлялся ряд черепов умерших»52. Конечно, такие представления были вписаны в контекст технологического раскрытия загадок наукой. Но во мнении публики они оказывались всего лишь приемами, с помощью которых новые шаманы изгоняли старых. Как отмечает историк культуры Эвитал Ронелл, «наука обретает свою устойчивость в длящейся борьбе с демонами сверхъестественного, с наваждением которых ей тем не менее приходится конкурировать»53.
13
Шутливый перифраз знаменитого выражения Маршалла Маклюэна: «Media is the message» («средство передачи — само по себе сообщение»).