Что ты, глупыш, я не волосатая. Я актриса.
Я также скрывала это от своего парня, Дэйва, с которым мы встречаемся с 2008 года. Я выбрасывала напоминания о записи на прием, чтобы он их не нашел, и использовала секретный шифр — «пообедать с Лесли» или просто «!» — когда записывала их в свой календарь.
Когда мы съехались в 2010 году, возникла новая проблема. Находиться в постоянной близости друг с другом — чертовски опасно. Я занималась депиляцией, словно я десантник на тайной операции. Запасные лезвия и пинцеты я прятала по сумкам и по углам ванной. Настоящим спасением оказались соревнования по ММА. Дэйв залипал на диване часами, наблюдая за тем, как борются друг с другом безволосые мужчины, пока я тусовалась в ванной с моим нержавеющим пинцетом марки Tweezerman. Если Дэйв спрашивал, что я там застряла, я говорила, что давлю прыщи или жду, пока молоко из утреннего кофе проделает путь по моим кишкам. Это его затыкало.
Мне было легче признаться Дэйву в том, что я какаю, чем в том, что я выщипываю волосы. Если он узнает, что я волосатая, в его глазах я стану испорченной, сломанной. Как когда покупаешь подержанную тачку, а потом узнаёшь, что она полное дерьмо. Но также мне хотелось, чтобы он меня знал и принимал такой, какая я есть. Я знаю: когда мы обнимаемся, а я только и думаю, как бы так повернуться, чтобы Дэйв не увидел какой-нибудь волосок, вырвавшийся на свободу, это не укрепляет наши отношения. Если уж быть совсем честной, я бы это не писала, если бы мы не помолвились. Если бы я не скрывала волосатость в те дни, когда часто ходила на свидания, это уничтожило бы мой рейтинг на JDate [3] и match.com [4].
Не продашь ведь машину, если всем показывать, что у нее глубокая кривая пробоина на водительской двери.
Мне жутко не нравится так думать, но что поделать.
И раз уж я говорю о том, что мне не нравится, — это немного не в тему, но больше всего я ненавижу, когда другие девушки хвалят мои брови. В нулевых густые брови вновь вошли в моду. «Ох, какие пышные, красивые, вот бы мне такие», — говорят подруги. Комплименты обычно поступают от светловолосых, светлокожих женщин. Хоть бы раз густобровая женщина сказала что-то о моих бровях. Знаете почему? Они-то знают всю подноготную. Если бы светлые красотки знали, какую веселую жизнь нам устраивают эти две вредные гусеницы, они бы всплеснули руками и убежали прочь.
В общем, на лазер я ходила три года.
Когда подошел к концу последний визит, я попросила поговорить с менеджером.
«Процедура не помогла», — сообщила я ей.
Я хотела, чтобы подбородок был гладким, как кусок полированного гранита, или деньги назад. Хотя я знала правду. Лазер хорошо помогает при темных волосах: лобковых, под мышками, на мужской бороде. Все потому, что он реагирует на меланин в фолликуле. Что же до светлых, тонких волос вроде моих добрых приятелей на подбородке, то на них лазер не всегда действует.
«Лицо вообще капризное, — ответила менеджер. — Мы так всегда клиентам и говорим. Если хотите, мы запишем вас на еще один сеанс».
«Зачем мне еще сеансы, если за три года не помогло?»
«Лицо очень капризное», — повторила менеджер.
Я на нее уставилась. Менеджер захихикала.
«Почему вы смеетесь?» — спросила я.
Она выпрямила спину и расслабила челюсть.
«Это не смешно, — сказала я, повысив голос. — Я. Все. Еще. Волосатая!»
Я встала и вышла, не закончив разговор. Я ушла со знанием, что никогда не вернусь, хотя втайне мечтала запереться в одном из кабинетов с лазером и жалить себя в лицо на полной мощности, пока меня оттуда не выведет спецназ.
Я знала, что больна, но как еще обрести гармонию с собственным телом, если не сжигать кожу с помощью оружия?
После визита к врачу и посещения лазерной клиники я несколько месяцев пребывала в волосатых муках, подготавливая следующий шаг. Вместо того чтобы жить здесь и сейчас, избавляясь от каждой волосинки по мере ее появления (хотя этим я тоже занималась), я начала задумываться о странной иронии этой ситуации. Чтобы стать полноценной женщиной, мне необходимо избавиться от части себя. Но почему? Зачем стыдиться и бояться естественных проявлений женской природы? Необходимость быть безволосой заставляет меня скрываться от жениха, тратить тысячи долларов, чувствовать себя хуже других женщин.
Долгие годы я притворялась, будто у меня нет того, что очень явно присутствует. Это отнимает кучу энергии.