Юханна вырывает у нее из рук мобильный. Группу в «Фейсбуке» она узнает сразу – «Вернемся на Верхнее озеро». В верхнем правом углу значится, что ее создатель – Юханна.
Во рту появляется вкус озерной воды. Этого не может быть. Юханна не была на «Фейсбуке» уже полгода. Она так и не разобралась, для чего этот сайт. А когда нашла приглашение в своем почтовом ящике, то не стала проверять, кто его отправил. Онемевшей рукой она возвращает мобильный Марине.
– Это надо повторить, – предлагает Агге.
– В то же время в следующем году?
– Конечно.
Она провожает подруг взглядом. Вспоминает ночные события. Озеро приобрело бледно-голубой цвет. Ветра нет. В воде, как в зеркале, отражаются деревья.
– Есть и другая легенда о Верхнем озере, – говорит она вслух. – Ты ее слышала? Она о тех, кто хочет выжить, несмотря ни на что.
Садясь в машину, Юханна чувствует внезапный холод. Словно ледяной ветер обжигает ей щеку и затылок. Но листва неподвижна.
Туве Альстердаль (р. 1960) – журналист и сценарист. Она долгое время жила в Умео и Лулео на севере Швеции, сейчас проживает в Стокгольме. Писала для театра и радио. Также являлась автором оперных либретто и, совместно с Хеленой Бергстрём, сценария к фильму «Такие разные». Ее первый роман «Женщины на берегу» вышел в 2009 году, второй «Погребенные в молчании» – в 2012-м. Они принесли ей известность и репутацию автора атмосферных романов с тонким психологизмом.
Рольф и Силла Бёрлинд
Он любил свои волосы
Ни одним другим из ныне живущих шведских детективщиков не удалось приобрести такую обширную аудиторию преданных поклонников, как Рольфу и Силле Бёрлинд, которые вот уже более десяти лет пишут вместе. И это несмотря на то, что их первый триллер «Прилив» вышел в 2012 году. Дело все в том, что эти супруги – самые плодовитые шведские сценаристы. Они написали сценарии более чем к пятидесяти полнометражным фильмам, в основном телевизионным. Большинство из них о преступлениях. Они написали сценарии к двадцати шести фильмам про Мартина Бека по мотивам детективов Май Шеваль и Пера Валё, один сценарий к фильму по книге Хеннинга Манкелля и пять по книгам Арне Даля. Они также являются авторами сериалов, таких как «Возвращение танцмейстера», «Ворон!», популярных и в Швеции, и за границей. Рольф Бёрлинд также известен как юморист и сатирик. К написанию детективов супруги обратились недавно, но уже первый их триллер поразил читателей совершенством формы и талантом авторов. Права на его издание были приобретены в двадцати странах. Второй роман, «Третий голос», вышел в 2013 году. Это их первый короткий рассказ. Для нас большая честь представить его читателям на страницах нашего сборника.
У него еще было время. Он мерил шагами крохотную, скупо обставленную комнату, являвшуюся его домом. Впрочем, слово «дом» он никогда не использовал. Для него это была просто комната, пространство. Здесь были диван и стол. На подоконнике – миниатюрная модель Дакота-хаус[1]. Ковра в комнате не было. А зеркало у двери в кухню висело слишком низко. Но это не он его туда повесил. Поэтому приходилось нагибаться, чтобы увидеть в зеркале рот. Но все, что он видел, – это мертвую плоть. Он не испытывал никаких эмоций по отношению к своему лицу. Смотрясь в зеркало, он словно видел там незнакомца со странно изогнутым носом.
Единственное, что он считал своим, это волосы. Темные, вьющиеся, они напоминали ему о матери, женщине без рук. У нее тоже были темные вьющиеся волосы. Ее смех, когда она узнала новости, только его он и помнил. Воспоминания сокращали ожидание.
Воспоминания и шаги.
Судя по всему, он был ночным созданием. Его биологические часы подразумевали пик активности ночью. В темноте его никто не видел и он не видел никого. Ему не нужно было ни о ком и ни о чем думать, когда он перемещался по городу.
Этим он часто занимался по ночам – ходил из одной части города в другую и обратно – новым путем. Всегда с одной и той же целью. Хождение отнимало силы и время, позволяя забыться сном на рассвете.
Это было самое главное.
Днем он спал и просыпался только в сумерках. Но иногда вставал посреди дня и уже не мог заснуть из-за света.
Ему нужно было то, что вернуло бы его в темноту. То, что у него отняли. То, что надо вернуть.
Любой ценой.
Он начал мерить комнату шагами – от стены до стены и назад. Он не знал, сколько так проходил. Часов у него не было. Тело само подсказывало, когда можно было остановиться и лечь в кровать. В тот вечер потребовалось больше времени. Он присел на край постели, надеясь почувствовать в теле усталость. Но ее не было.
Он подошел к окну, выглянул. На улице никого не было. Все было нормально. Краем глаза он увидел две обугленные руки на подоконнике между стеклами. Они лежали там каждый раз, когда нужно было выходить, когда нужно было погружаться в темноту.
Они лежали там как напоминание.
Он открыл окно и посмотрел на руки. На улице было тихо. Порой ночью было слышно, как вдалеке поет дрозд. Он никогда его не видел, но знал, как выглядят дрозды. Клюв у них того же цвета, как у его мамы, когда ей сообщили новости.
И такие же черные глаза.
Закрыв окно, он подошел к полке над зеркалом. Бело-синяя коробка стояла там, куда он ее поставил четыре ночи назад. Он сунул ее в карман длинного темно-серого пальто и вышел из комнаты.
Выбора у него не было.
На улице моросил дождь.
Ему нравился дождь. Нравилось это легкое монотонное падение воды с неба. Ночь была самая подходящая. Адрес известен. Можно не спешить. Он шел по пустынным улицам, переходя на другую сторону, если кто-то двигался навстречу.
Он никогда не оборачивался.
Дойдя до нужного района, он остановился рядом с зеленым контейнером и долго стоял в темноте, думая о строках, которые где-то прочитал. В них мужчина стоял на мосту и бросал погасшие свечи в воду. Ему нравилась эта идея – носить с собой темноту и разбрасывать там, где слишком светло.
Может, это он и делает?
Гасит свет?
У него же в кармане коробка…
Он отошел поглубже в тень, потому что рядом с контейнером вдруг появилась женщина с пластиковым пакетом. Она бросила его в контейнер. Интересно, что в этом пакете, думал он, следя за ее усталыми движениями. Может, черный парик и блеск для губ? Женщина исчезла. Бывали ночи, когда он следовал за одинокими людьми, пока те не скрывались в подъезде или баре. Они становились его компанией.
Сегодня ночью ему нужна была компания.
Он обернулся.
Возле автобусной остановки выли собаки.
Иногда ему было одиноко в обществе теней, и он воображал, что собаки свистят. Бездомные собаки с их гибкими поджарыми телами возникали из ниоткуда, пересекали улицу и исчезали, чтобы внезапно тяжело задышать рядом с ним и потом снова исчезнуть. Он слышал, как они переговариваются с другими собаками. И знал, о чем идет речь.
О нем.
Это все из-за третьего щенка. Утопленного. Он утопил его в ведре, прижимая сапогом, много лет назад. Щенок так боролся за свою недавно обретенную жизнь… Вся его вина была в том, что он родился третьим и оказался уродцем. У него что-то было с позвоночником. Иногда он думал об этом. Об уродстве. Щенок все равно умер бы. Он сделал то, что нужно было сделать, – избавил его от страданий. Но этот поступок оставил в нем глубокие следы. Слишком долго щенок цеплялся за жизнь. Он думал, все пройдет быстро.
Но он ошибся.
И пока щенок боролся под подошвой сапога, он думал. Это нехорошо. Он стоял и думал о том, что у него под ногой. Попытка избавить мир от страдания превратилась в нечто другое. В попытку убийства. Он мог убрать ногу и отдать щенка владельцам, сказав, что ничего не вышло. Но он так не сделал. Именно об этом он сейчас думал, стоя под дождем. Он оказался заложником ситуации, вынудившей его или убить, или признаться в собственной слабости.
Он убил щенка.
Об этом собаки говорили друг с другом, когда он гулял по ночам в компании теней. И он снова чувствовал себя заложником, вынужденным убивать.
Или признаваться.