– Меня надо завтра выписать, – сказал он.
– Ты еще не долечился, о какой выписке может идти речь?
– Интересы государства требуют, чтобы меня и Карташова выписали одновременно, во второй половине дня. Утром за ним приедут из посольства. Дежурный врач должен сообщить дипломатам, что выписка будет только на следующий день. Русские не будут спорить и уедут, а вечером я заберу Карташова к себе.
– Как скажешь! – пожал плечами главврач.
Второго декабря иракские врачи отказались выписать Льва Ивановича под предлогом неготовности документов.
– Что за бюрократия! – возмутился представитель посольства, но поделать ничего не мог.
Для оформления Карташову больничного листа требовалась выписка из лечебного учреждения. Вечером Азиз увез Льва Ивановича на конспиративную виллу на окраине Багдада.
«Если не можешь завербовать человека, останься ему другом, – учили Али инструкторы Штази[5]. – К другу всегда можно обратиться за помощью, и он даже знать не будет, что помог не тебе лично, а твоему государству».
Вилла, куда привезли Карташова, была секретным объектом Мухабарата на окраине Багдада. По периметру ее окружал высокий бетонный забор, гостевой дом был одноэтажным, с несколькими отдельными спальнями. Недалеко от дома располагалась вертолетная площадка, рядом с ней – батарея скорострельных зенитных пушек. В центре усадьбы было искусственное озеро, в котором плавали яркие декоративные рыбы. Рядом с озером в тени огромного платана иракские архитекторы построили беседку, увитую виноградом. Гости виллы во время застолья могли щипать виноград прямо с лозы. К прибытию Карташова в беседке накрыли роскошный стол, выставили целую батарею бутылок с заманчивыми этикетками.
Окончание лечения отмечали впятером: Карташов, Азиз, Эльза и две арабские девушки. Распорядителем за столом стал Азиз. По его знаку официанты подали дымящийся шашлык, приготовленные на углях бараньи ребрышки со специями, зажаренную на вертеле индейку, разлили по бокалам вино.
– Лев, – поднимая бокал, сказал Али, – после тяжелого ранения я бы посоветовал тебе ограничиться вином. Водку дома попьешь.
Карташов и Эльза сидели рядом, Азиз и девушки – напротив. Немка незаметно, под столом, положила руку на бедро Льву Ивановичу. Советский инженер намек понял.
Багдадская ночь сгущалась, стало прохладнее, небо украсили огромные звезды. Одна из них мигнула: «Все худшее позади! Расслабься и предавайся кейфу!» В разгар вечеринки Али понятным только мужчине жестом показал Льву Ивановичу: «Какую выберешь?» Карташов обнял Эльзу. Азиз кивнул и продолжил банкет. Примерно в полночь он и арабские девушки ушли, оставив Льва Ивановича и Эльзу вдвоем. Отменная еда, марочное вино и знак Путеводной звезды сделали свое дело – к Карташову вернулась мужская уверенность. Не обращая внимания на патрулирующих периметр виллы охранников, он занялся любовью с немкой прямо в беседке, около стола с почти нетронутыми яствами. Насытившись женским телом, Карташов затащил обнаженную Эльзу в озеро поплавать среди рыб. Потом они ушли в отведенную для Льва спальню и любили друг друга до восхода солнца. Эльза, с трудом сдавшая экзамен по русскому языку в средней школе в Магдебурге, как могла восхищалась неисчерпаемой мужской силой русского мужчины. Сказать, что Лев Иванович был счастлив, значит не сказать ничего. На вилле он понял, что «Тысяча и одна ночь» – это не название цикла сказок, а констатация факта – одна ночь может стоить тысячи ночей.
Третьего декабря, к семи часам утра, Карташова с выпиской из истории болезни, рентгеновскими снимками грудной клетки и портретом Саддама Хусейна доставили к Русскому городку. Лев Иванович, здороваясь с каждым встречным, пришел домой, устало рухнул на кровать и уснул, довольный жизнью и багдадской ночью, лучшей ночью в его жизни. В полдень из школы прибежала дочь. Отец и Лиля всплакнули после долгой разлуки и до вечера проговорили обо всем на свете. Про похороны матери Лиля не сказала ни слова.
На другой день Карташова вызвал Куратор.
– Рассказывайте! – приказал сотрудник КГБ.
– Что рассказывать? – не понял Лев Иванович.
– Все! От момента вашего ранения на ТЭЦ и до прибытия в Русский городок. Постарайтесь максимально подробно вспомнить, о чем вы говорили с кадровым разведчиком Мухабарата Али Азизом, какую оценку он давал политическому положению в стране, интересовался ли кем-нибудь из советской дипломатической миссии. Пошагово, не упуская ни малейших деталей, вспомните, как прошел визит Саддама Хусейна в госпиталь, не выглядел ли он больным или уставшим?