«Предварительные материалы к Теории Девушки» обращаются к образу студентки в «Фердидурке» Гомбровича и распространяют его на все проявления современного отчуждения в сфере внешнего вида и потребления. Как и образ Блума, образ Девушки не относится к социологическому типу, он характеризует поведенческую модель. Этот образ не связан ни с возрастом, ни с полом, и сразу следует указать, что Девушка может в полной мере проявиться в шестидесятилетием мужчине. Благодаря оригинальной вёрстке, а также легкодоступному сатирическому содержанию, «Теорию Девушки» постиг чрезмерный и нежелательный успех, особенно в «модной тусовке», воспринимавшей этот текст нарциссически, как зеркало, отражающее её постыдный облик.
Помимо этих двух текстов, относящихся в соответствии с этимологией греческого слова theoria[1] к активным наблюдениям, «Тезисы о Воображаемой партии», «Об экономике как чёрной магии», «Введение в гражданскую войну» и «Кибернетическая гипотеза» являются глубокими концептуальными разработками, основанными на заимствованиях из антропологии (Бронислав Малиновский, Пьер Кластр), из философии (Гегель, Лукач), из истории (Мишель Фуко), из формальных наук (Норберт Винер). Что касается «Отчёта об одном из имперских механизмов…», то это эссе, как и некоторые другие в этом собрании, стремится добросовестно описать опыт в полевых условиях, с тем примечательным нюансом, что он возобновляет беньяминовское исследование прогулок, в данном случае применяемое к символическому пространству современного товарного господства над всей повседневной жизнью.
Если это собрание текстов позволит читателю получить чёткое представление о том вкладе, который группа «Тиккун» внесла в радикальную критику нашей скорбной эпохи, элемент произвольности, присущий самой операции выбора, может считаться ничтожным.
Жак Франк
Краткая история журнала “Tiqqun”
В декабре 1997 года в Сорбонне вспыхнули студенческие забастовки, в частности, в Высшей нормальной школе на улице Ульм, которая была оккупирована студентами. После этого весной в аудитории кампуса Жюссьё ежедневно проводилось общее собрание беспрецедентного характера, на котором совершенно свободно мог выступить абсолютно каждый, однако вход на это собрание был запрещён политическим организациям и их представителям. Очевидно, что непосредственные вопросы университетской жизни практически не интересовали участников (число которых в разные дни составляло от 50 до 200 человек), но, наоборот, темой обсуждения становились все аспекты критики современного общества. Это собрание, представлявшее уникальное событие в своём роде, проводилось на протяжении нескольких месяцев, а затем самораспустилось.
Обложки журнала “Tiqqun”
В ходе оккупации Высшей нормальной школы внутри «особого собрания в Жюссьё» сформировались группы по интересам. К февралю небольшая дискуссионная группа отделилась от собрания в Жюссьё, не покидая его бесповоротно, чтобы собираться раз или два в неделю в одном из кафе XX-го округа Парижа. Затем достаточно быстро сформировалось ядро этой группы из семи человек (Жюльен Б., Фульвия К., Жюльен К., Ким А., Стефан X., Реми Р., Жоэль Г.), которые вывели качество дискуссии на более высокий теоретический уровень. Участники, почти все обладающие обширными познаниями и хорошим образованием в областях философии и литературы, несмотря на юный возраст большинства из них (самому младшему было 19 лет), ориентировались среди прочего на Ситуационистский интернационал, на дада и сюрреализм, а также на Франкфуртскую школу, на молодого Лукача (автора работ «Душа и формы» и «История и классовое сознание»), на Ханну Арендт («О революции», «Скрытая традиция»), на работы Гершома Шолема по еврейской мистике, и, разумеется, на Вальтера Беньямина. Что касается современной философии, следует отметить сильное влияние работ Джорджо Агамбена («Грядущее сообщество», “Homo Sacer”), с которым был установлен непосредственный контакт, а также увлечение работами Жильбера Симондона, Жиля Делёза, и, хоть и разделяемый не всеми, интерес к работам Мишеля Фуко. Модные идеологи вроде Алена Бадью или Славоя Жижека игнорировались, или, точнее, презирались. Достаточно скоро возник вопрос об издании журнала под названием “Tiqqun”, что было отсылкой к традиции еврейской мистики, в которой понятие «тиккун олам» обозначало исправление испорченного, опустошённого, утратившего гармонию мира. Здесь можно обнаружить мессианскую отсылку, разделяемую Беньямином, но также и всей западной традицией критики, общей для анархизма и социализма (см. работу Михаэля Леви «Искупление и утопия»). За исключением нескольких коротких текстов («Война, ну что ж» в первом номере и «Что делать?» во втором), которые были плодом коллективного авторства изначально, статьи писались единолично, а впоследствии читались, обсуждались и редактировались всей группой.
1
В пер. с греч. – «наблюдение» (здесь и далее в постраничных сносках – примеч. пер. или ред. изд.).