«Силами эволюции все виды животных формировались так, чтобы наилучшим образом удовлетворять свои основные потребности[103], — писал Джордж Пейдж в комментарии к серии телевизионных передач „Разум животного: взгляд изнутри“. — Чем больше факторов конкретному виду приходится держать в голове, тем он умнее. В противном случае он попросту вымрет». У Жоржа Леруа — натуралиста, лейтенанта королевской охоты в Версале при Людовике XV — было много возможностей для наблюдения за взаимоотношениями между хищниками и их добычей. Леруа заключил, что волки кажутся гораздо умнее оленей потому, что они бы умерли с голоду, будь это не так. В то время как растительная пища, которой питаются олени, всегда в изобилии растет под ногами, волчья добыча не только умеет быстро бегать, но и делает все возможное, чтобы не быть съеденной. Чтобы ее поймать, хищникам приходится активно — и сознательно — изобретать новые охотничьи уловки, приспосабливаясь к случайным событиям в условиях постоянно меняющейся среды и стараясь обернуть их себе во благо. Любой охотник или предприниматель знает, как нелегко этого добиться, ведь подобные условия, как правило, благоприятствуют жертве, а не хищнику.
Василий, сын Ивана Дункая, всю свою жизнь промышлявший охотой и постоянно ходивший с тиграми одними тропами, пришел к похожим выводам. Морозным утром в марте 2007 года он попытался объяснить свою точку зрения на примерах, понятных не только местным жителям. «Охотник может надеяться лишь на себя самого, — сказал он. — Случись что, помощи ему ждать неоткуда, поэтому у нас у всех здесь очень развита интуиция. Кроме того, мы не забываем опыта наших предков: как прожить человеку в тайге. Тигр такой же охотник, как и человек. Охотник должен думать о том, как добыть дичь. У кабана или оленя все иначе: упадут с дерева лист или шишка, вот они и сыты. Им думать ни о чем не нужно. А тигру думать приходится».
Кларк Баретт, профессор факультета антропологии в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, специалист по динамике отношений между хищниками и их жертвами, считает, что преимущество оленя в спасительном принципе «делай ноги»: для потенциальной жертвы главное — находиться там, где нет хищника[104]. Если ему это удается, он остается в живых. Хищнику же, напротив, нужно быть именно там, где жертва, — и именно в тот же самый момент, иначе он умрет от голода. Иными словами, кроме отличного знания местности и привычек своей жертвы, хищнику жизненно необходимо умение контролировать и время, и пространство. Коллективная охота, безусловно, существенно повышает шансы на успех, но тигр, в отличие от волков или львов, охотится исключительно в одиночку, что усложняет его задачу. Не обладая ни выносливостью, чтобы загнать добычу, ни количественным преимуществом, чтоб окружить ее, тигр вынужден использовать методы убийцы-одиночки: погрузиться полностью в умвельт жертвы — умвельт, который формировался столетиями и выработал исключительную чувствительность к присутствию хищных кошек. Задача тигра осложняется, в частности, и тем фактом, что его добыча, как правило, принадлежит к стадным животным. Стадо оленей или кабанов, обладающее десятками пар глаз и ноздрей, которые на протяжении многих веков помогали им избегать тигров, может быть неуловимо, как агент секретной службы. Чтобы подобраться к нему, тигр должен подчинить этой цели все свое естество: огромное животное с характерным запахом и яркой расцветкой вынуждено становиться практически невидимым и неосязаемым для своей необычайно чуткой и внимательной добычи. Очевидцы, как среди коренного населения, так и среди русских, утверждают, что способность тигра замаскироваться, слиться с окружающим миром, практически раствориться в нем выходит за рамки понимания. В Бикинской долине многие считают, что если уж тигр решил напасть на вас, заметите вы его разве что в самую последнюю секунду. За исключением белого медведя, который тоже при охоте пользуется методом внезапного нападения из засады, нет другого наземного млекопитающего таких размеров, чья способность к выживанию напрямую зависела бы от способности делаться незаметным.
104
«находиться там, где нет хищника»: Barrett Н.