«Я расскажу, как это произошло, — говорила мать Дениса Лидия. — Андрей накануне вечером заглянул к нам. Он сказал: тигр моих пуль не нюхал, он меня не тронет. Денис с ним хотел пойти, но мы его не пустили. После этого Андрей разругался с родителями, а утром ушел».
Леонид Лопатин видел, как Андрей выходил из дома в пятницу утром. «Мы с сыном сидели за столом, разговаривали, — рассказывает он. — Из окна мы видели, как он на крыльцо вышел». Эта картина стоит у Лопатина перед глазами: «Он был рослым парнем. Хороший мужик бы получился… В общем, он ушел в лес с небольшим рюкзаком за плечами. Мой сын его со школы знал и поинтересовался, куда он направляется. А Андрей сказал: у меня несколько капканов расставлено, пойду проверю. Мы с сыном его уговаривали: там тигр-людоед, не ходи! Но Андрей в ответ: не волнуйтесь, от меня разит так, что он меня по-любому не тронет».
«Я знал, что у него ружьишко плохое, — продолжал Лопатин, — старенькая винтовка Мосина[134], ржавое довоенное недоразумение. У меня когда-то такая была — не винтовка, а палка. Я хотел дать ему свое ружье — и дал бы, задержись он хоть на минуту. Но его, как пулю, было не остановить. Ушел в районе десяти — одиннадцати утра. Когда вышел на дорогу, мимо как раз проезжал Сергей Бойко, он его подвез до пасеки».
Денис Бурухин был удивлен неожиданным уходом друга, но поначалу не сильно обеспокоился: в конце концов, тигр находился довольно далеко. «Его родители сказали, что он отправился на Первый ручей, а это вообще в другой стороне, — вспоминал он. — К тому же он должен был к вечеру вернуться. Я подумал: зачем его искать? Скоро сам явится. Так что я отправился на поминки, потом то да се. На следующий день зашел к нему, а мне говорят, его еще нет. Что было делать? Я решил, что он остался на ночь в хижине и вернется домой к вечеру. Назавтра снова к нему пошел, а его все не было».
Бурухин не терял веры в закон местных джунглей — возможно, потому что не видел останков Маркова и того, что тигр сотворил с его хижиной. Нависшая над поселком угроза не казалась ему такой уж серьезной, скорее чем-то сродни страху предков, а не реальной опасностью. «Тигр хорошо прячется, — сказал Бурухин. — Я всех зверей перевидал, но тигра — никогда. Ни разу». Тем не менее с каждым днем его беспокойство росло. «Это был единственный случай, когда он ушел в лес один, — прокомментировал Бурухин поспешный уход своего друга. — До того мы всегда ходили вместе, всегда».
Тигр питался трупом Маркова в течение трех дней, но с тех пор прошло уже больше недели, и зверь успел снова проголодаться. Его привычки изменились: он больше не обходил свою территорию, как обычно, а целенаправленно двигался в одну сторону — вниз по реке. По пути он наверняка пересекал территории других тигров невзирая на риск: серьезная рана изрядно подорвала силы этого крупного, мощного самца, и встреча с агрессивным соперником вполне могла бы стать для него губительной.
Тигр направлялся в сторону Соболиного, и каждый шаг причинял ему мучительную боль. Подушечка левой передней лапы была глубоко рассечена — вероятно, это произошло, когда тигр крушил туалет. Однако еще хуже была другая рана. Горстка картечи величиной с горошину раздробила правую лапу в локтевом суставе. Такая плотность попадания дробинок могла быть обусловлена только выстрелом в упор. Выстрел со столь близкого расстояния должен был бы разорвать лапу в клочья и смертельно ранить зверя, но самодельные патроны Маркова, к тому же наверняка подпорченные конденсатом, не обладали достаточной убойной силой. Тигр рассвирепел и стал невероятно опасен.
Его раны начали воспаляться, но это было мелочью в сравнении с переломами: раздробленный сустав очень мешал тигру охотиться. Раз за разом он чуял свежий запах, выслеживал потенциальную добычу и бросался на нее из засады. Неделей ранее это обеспечило бы ему необходимый запас пищи, но теперь оленям и кабанам удавалось ускользнуть. Он потерял в скорости, ловкости и дальности прыжка — не то чтобы много, но в тайге достаточно и этого. Когда речь идет о промахе на охоте, не важно, промахнулся ты всего лишь на сантиметр или на целый километр.
134
Однозарядная винтовка с продольным скользящим затвором, впервые произведенная в 1891 году и с тех пор практически не подлежавшая усовершенствованию. —