— Ну да, конечно же… Иаи…
Как известно, искусство иаи всегда противопоставлялось боевому соперничеству татиаи. В иаи победа и поражение решались в один миг, — меч молниеносным движением вырывали из ножен. Ученик тренировался против воображаемого противника, и когда достигал определенного уровня, ему начинало казаться, что он может одолеть любого противника. Наверняка и тот смельчак, который именовал себя Бокудэн, не сомневался, что сможет справиться даже с таким мастером, как Тору, одним ударом меча, мгновенно освобожденного из ножен.
— Может быть, я скажу лишнее… — начал Окунодзё.
— Слушаю тебя!
— Говорят, что тот господин — отец Сакаэ имел большое состояние, хотя держал это в тайне ото всех. Как говорят, он получал немалые взятки от уборщиков[194] клана Кага. По слухам, Мива не столько хотел отомстить за обиду, полученную во время тамэсигири, проверки меча на прочность, сколько желал получить его место, то есть место надзирателя над уборщиками.
— Об этом говорить не будем. Люди бывают разные и живут по-разному. Это мы думаем лишь о жизни и смерти, о победах и поражениях.
— Именно так. А позволено ли мне спросить, что вы теперь намерены предпринять?
— Ничего. Тот, кто болтает о великом учителе Бокудэн, должен умереть. Однако не от моей руки. Его убьет Сакаэ.
— Вы думаете, он справится?
— Так у него же есть этот тайный прием, «Клыки Дракона», разве нет?
— Но ведь никто даже не знает, в чем он состоит.
— Потому-то он и тайный, — бросил Тору. Но все же велел Окунодзё вместе с несколькими другими учениками из своей школы день и ночь не спускать глаз с дома Сакаэ.
— Не думай, что я защищаю Сакаэ. Однако нельзя допустить, чтобы что-то произошло с его матерью, — добавил Тору.
Впрочем, все равно получалось, что защищал он и Сакаэ. Хотя помогать ему не собирался — просто если дело дойдет до сражения, Тору хотел бы дать обоим противникам возможность сразиться честно и без помех.
— Я тоже буду присматривать за ним время от времени.
— Да что вы говорите… — сказал Окунодзё, словно бы забавляясь. — Однако странного молодого человека нам приходится выручать.
— Да уж, история более чем странная. И физиономия у него противная…
— В самом деле?
Казалось, Окунодзё хочет сказать — «а по-моему, наоборот, он вам милее всех».
Тору приказал держать под наблюдением и окрестности школы Наканиси. В былые времена в школе, где преподавалось искусство владения мечом, окошки мусямадо[195] проделывали высоко, чтобы снаружи нельзя было увидеть, как ведутся занятия. Таким образом держали в тайне секретные приемы, составляющие основу мастерства школы.
В последнее время, однако, окна стали делать низко, чтобы любой мог заглянуть внутрь. Теперь важнее казалось не держать искусство в тайне, а сделать его достоянием публики.
На самом деле и прятать-то было нечего. Как только обучение стало общедоступным, оказалось, что собственный секрет можно обнаружить повсюду. Стали возможны и состязания между учениками разных школ. Искусство владения мечом процветало. Сейчас, однако, речь шла о другом. Лазутчиков с преступными намерениями впускать было нельзя.
Тем временем в праздник третьего марта решено было провести в школе Наканиси соревнования между двумя командами — Алой и Белой. Дело обычное, но Тору представилась еще одна возможность оценить способности Сакаэ. Ему было интересно посмотреть, как поведет себя в настоящей схватке юноша, который на тренировках бил лишь по бамбуковой маске партнера, а кроме того, Тору ждал, не использует ли он свой тайный прием — «Клыки Дракона».
Однако Сакаэ вел себя как обычно. Каждый раз он вставал с места, легкой походкой выходил к противнику и наносил свои неизменные удары в защитную маску. Удары были резкие, сыпались один за другим. Только противник отразит его атаку, как тут же следует очередной удар в маску — и противник побежден.
В то время соревнования состояли из десяти схваток. Сакаэ выиграл все десять. При этом у него лишь слегка раскраснелось лицо под защитной маской, казалось, он даже не вспотел.
— Кто этот юноша? — изумленно спросил у Тору владелец школы, Наканиси Тюбэй Танэцугу.
— Иногда попадаются такие вот люди.
— Я и не знал, что у нас есть такой ученик. Надо ему ступень какую-нибудь дать, что вы на это скажете?
В школе Наканиси, следуя правилам школы Итто, учение начинали со ступени Кодати, следом шла Хабики, а до последней, то есть диплома инструктора, было еще восемь ступеней. И вот владелец захотел присвоить Сакаэ одну из них, но Тору возразил:
194
В период Эдо для уборки в замках знатных людей использовали крестьян главным образом из так называемых бураку — деревень, где традиционно занимались работой, считавшейся нечистой, и население которых относили к низшей касте.
195
Мусямадо — окно на фасаде дома самурая с толстыми вертикальными перекладинами для предосторожности.