Над палубами действительно зазвучали церковные гимны.
Сначала — «Nearer, My God to Thee» [62]. Потом — «Songe d'Automne».
— Я знаю эту историю от начала до конца. Думаю, я единственный, кто посвящен в нее полностью. В том смысле, что Розмари сама рассказала мне обо всем. Но не сразу. Прошло несколько лет — только тогда. Она говорила почти спокойно. Все было позади. Операция прошла успешно. А когда ее привезли, надежды не было никакой. Я был слишком молод и — по молодости — не знал ни сомнений, ни страха. Потому и взялся за нее. Другие — отказались. Но она выжила. И даже встала на ноги. Мы собирались пожениться, и перед свадьбой Розмари рассказала мне все. Разумеется, я и раньше знал, что произошло. Украденный дневник и прыжок с колокольни. Многие знали. Но от нее услышал впервые. И подумал: значит, она пережила это. Изжила. Она действительно говорила спокойно. И потом вспоминала очень редко. Можно сказать, почти не вспоминала. Кто бы мог подумать?!
— Но состояние ее ухудшалось?
— Да. Ухудшалось. Розмари жила в постоянном страхе. Неподвижность. Вот чего она боялась на самом деле. И не напрасно. Тело было очень хрупким. Но психика сломалась прежде.
— И вы не приняли мер?
— Каких?! По-вашему, мне следовало запереть ее в лечебницу или держать дома, под присмотром санитаров? Я справлялся сам.
— Но ведь не справились!
— Послушайте, она ни разу — никогда! — не говорила об этой Патриции.
— Сейчас ее зовут Долли Дон.
— Тем более. Не вспоминала о ней, возможно, даже ничего не знала.
— Ошибаетесь, доктор Паркер, ваша жена не только знала, кто такая Долли Дон, но и внимательно следила за ней. Это было несложно — о До-До много пишут. Известие о том, что она собирается в круиз на «Титанике», натолкнуло миссис Паркер на чудовищную мысль. Расквитаться с обидчицей ценой тысяч жизней.
— Но взрывчатка?! Откуда она взяла столько взрывчатки и как умудрилась начинить автомобиль? Не представляю. Розмари боялась открывать капот. Машина для нее была просто игрушкой, на которой можно кататься.
— Разумеется, она не сама возилась со взрывчаткой. Наши специалисты считают, что с вашим «Lotus» работал большой мастер. Вероятно, миссис Паркер наняла профессионала.
— Невероятно. Она почти не выходила из дома.
— И тем не менее.
— А человек? Роз физически не могла зарезать кого-то. Тем более мужчину.
Теоретически — не могла. Но вмешалась роковая случайность. Фатум. Она ударила несильно, и попади нож в другое место — Эрнст фон Бюрхаузен отделался бы царапиной. А может, легким испугом. Но лезвие угодило в артерию — слабый удар оказался смертельным. Вы хирург, доктор Паркер, не мне вам объяснять.
— Боже правый! Но я не верю. Не могу поверить. Этот дьявольский план кажется таким сложным. Все предусмотрено. И так закручено! Каким рассудком должен обладать человек, способный изобрести такое?!
— Душевнобольные — особенно шизофреники — бывают очень изобретательны и хитроумны. Болезнь рассудка вовсе не означает полную его несостоятельность. — Порой случается наоборот. Сумасшедший гений — вам никогда не встречалось такое определение?
— Нет, это не про Розмари. Она наивна. Возможно, слишком наивна. Как ребенок. И по-детски капризна. Иногда агрессивна. Но не в такой же степени! Я не спускал с нее глаз. Поймите, я все же врач!
— Мы почти коллеги, доктор Паркер. Я психолог. Но — знаете что? — никогда не возьмусь удалять аппендикс, даже если речь пойдет о жизни близкого человека.
Ральф Паркер не произнес ни слова. Да и что, собственно, он мог сказать? Тем более теперь.
Огорчение капитана О'Нила было искренним. Ни грамма фальши. Он действительно переживал. И сопереживал Джудит Даррел.
Возможно, сказалось влияние Чарльза Адамсона.
Джу тоже билась над тайнами «Титаника». Вернее, всего одной тайной. Зато — какой!
Майкл О'Нил навел справки.
Женщина говорила правду. И просила о помощи. А он не смог помочь. Так скверно!
— Клянусь вам, сэр! Сигнал был. Очень отчетливый. И повторялся много раз. Сначала позывные и сигнал бедствия. Потом — текст. «Ударились об айсберг. Идите на помощь».
— Ты твердишь это уже битый час, Уэст. Я понял. Не могу понять другого — зачем ты остановил запись?
— Говорю вам, сэр, это произошло случайно. Сначала тревога. Потом — сигнал. Я растерялся…
— И наложил в штаны — с каждым может случиться. Но зачем было останавливать запись?! Она-то чем тебе мешала?
— Виноват, сэр. Войдите в мое положение…
— Оставьте его, кэп!
Джудит отложила наушники. Сотню раз — никак не меньше — прослушала она эту пленку.
Короткий отрезок записи — как раз до того момента, когда Джеймс Уэст щелкнул выключателем.
Парень утверждал, что сигнал уже звучал.
Ничего подобного!
Только сухой треск и пронзительный, злобный вой. Будто вечность сама трубила в трубы, празднуя победу. Тайна, погребенная в водных лабиринтах, осталась при ней. На шесть лет, быть может. А возможно — навсегда.
Стоило ли винить в этом радиста?
Где ему тягаться с вечностью!
А самой Джу?
Хватит ли сил и времени?
Джудит вышла на палубу.
Светало. Ветер стих, океан был спокоен. Но суров. От воды тянуло холодом.
И все-таки Джу подошла к борту.
Оказалось — не она одна.
Маленькая хрупкая женщина замерла неподалеку, склонившись за борт. Словно пыталась разглядеть что-то в темных водах.
Джу неожиданно закашлялась.
Полина повернула голову, напряженно вглядываясь в полумрак.
— Джудит? Господи, я совершенно про вас забыла. Что сигнал?
— Говорят, он снова был.
— Говорят?!
— Меня выпроводили из рубки, как только объявили тревогу. А парень-радист испугался. Его бросили одного. И тут еще сигнал. Он выключил запись вместо того, чтобы ее включить.
— Невероятно!
— Да, верится с трудом. Теперь у меня есть еще одно устное свидетельство. Не так плохо.
— Вы очень расстроены?
— Не могу сказать, что на душе праздник. Однако не все потеряно. Пройдет шесть лет. Он появится снова.
— Потому что тот «Титаник» тоже плывет?
— Возможно. Только в другом измерении.
— «Титаник»?
Голос раздался из темноты так неожиданно, что обе вздрогнули. Полина первой разглядела мужчину, обратившегося к ним с вопросом. Вернее, его силуэт. Расплывчатый. Овеянный будто бы легкой дымкой.
Ей стало не по себе — облик мужчины показался удивительно несовременным.
Она различила густую черную бороду. Лица было не разглядеть. Зато белела во тьме сорочка. Небрежно распахнутый воротник казался большим и мягким — такие носили в начале прошлого века.
Фантазия довершила картину.
Представилось, что незнакомец одет в длинный бархатный халат, шалька-воротник отделан плетеным кантом, вместо пояса — длинный шелковый шнур с кистями.
Мягкие домашние брюки.
Туфли с тремя аккуратными пуговичками на боку.
— «Титаник», милые дамы, плывет. Можете в этом не сомневаться.
Он засмеялся — наваждение вроде бы рассеялось. Лорд Джулиан говорил с ними из темноты. Правда, совсем недолго.
Развернувшись, он снова исчез во мраке.
Оттуда донеслось:
— «Титаник» плывет! И все стихло.
PS. Все вышеизложенное полностью является авторским вымыслом.
Любые совпадения могут быть только случайностью.
PPS. За помощь, оказанную при создании романа, автор выражает огромную признательность адмиралу Дэвиду В. Флемингу (David W. Fleming).