– Кто, мы? – В этот вечер Билл Петушиный Боец и без всякого бренди говорил хрипло. – Чего это старику взбрело в голову нас послать? Ты же мне об этом ни словечком не обмолвился, Питт!
– Поручить такое можно только опытным бойцам, знающим фронтир как свои пять пальцев, – отвечал за Питта Адамс. – Солдатам, которые не побоятся доложить по всей форме даже в форте Рэндалл. Нам нужно подкрепление, вы же сами понимаете.
– Сейчас это и мне ясно, – проворчал Питт, покусывая верхнюю губу. – У вас тут точно не форт, а никуда не годное стойло. Но до сих пор не возьму в толк, как же это случилось.
– Как? Да проще простого, – сухо и раздраженно принялся объяснять Адамс. – Сначала они застрелили из лука часового на башне. Если хотите, убили подло, исподтишка, но таковы уж они, охотники на бизонов и снайперы из числа краснокожих! Вот, взгляните на древко стрелы! Какие на нем насечки?
Билл взял стрелу и повертел в руках.
– Так делают дакота, а точнее тетоны, что входят в племя дакота, а еще точнее оглала, что входят в племя тетонов, а точнее Медвежье племя, что входит в племя оглала, а еще точнее отряд Красных Оленей, что входит в Медвежье племя. Мне ли не знать эту компанию! Она мне больше десяти лет знакома[1].
– Когда застрелили часового на башне, двое или трое индейцев, наверное, перелезли через ворота, а если их было больше и они могли помочь друг другу, то и через палисад.
– Надо же! – возбужденно вставил Питт. – Чего только у вас тут не бывает!
– А что ты хочешь? Дакота чаще всего ростом под два метра и ловкие и проворные, как кошки! Если индейцу не помешать, через ворота запросто переберется! Как бы там ни было, краснокожий проник во двор и затаился, подстерегая жертву. Заколол лейтенанта Уорнера, хотя я шел всего в каких-нибудь четырех шагах за ним. Наверное, индеец нанес ему удар сбоку. А потом исчез, возможно ускользнул тем же путем, как и проник.
– Мог и меня пырнуть ножом, – задумчиво произнес Питт, – если бы меня снова не уберег отцовский амулет.
– Хорошо, когда тебя ни во что не ставят, это от всех бед спасет, – насмешливо добавил Билл.
– Песчаная буря длится целый день и целую ночь, а у нас трое убитых, – подсчитал Коротышка Джозеф, бросив злобный и раздраженный взгляд на Адамса. – Не надо было нам здесь окапываться. Индейцы всегда знают, где нас найти, а сами летают вокруг нас, как москиты, их не поймать.
– Трое убитых! – с озадаченным видом повторил Адамс.
– Ты забыл еще Джорджа! Прибавь и его!
– Может быть, его задержала буря.
– Адамс, не убеждай нас в том, во что сам не веришь!
– Так вот, значит, как они тут с вами обходятся, вшивые краснокожие! – протянул себе под нос Питт. – А вот нас за все время пути ни разу не потревожили. Даже как-то не по себе было.
– Да как же иначе! Все как полагается, – съязвил Коротышка Джозеф. – Индеец оказывает почтение господам из форта Рэндалл!
В глотках у солдат пересохло, настроение ими владело мрачное, и спали они беспокойно. Буря по-прежнему сотрясала стены домов и палисад. Адамс, завернувшись в одеяло, лежал рядом с Томом без Шляпы и Сапог. Том был уже далеко не мальчик. Борода у него поседела. Он то и дело ворочался во сне.
– Слушай, Адамс! – принялся он спустя час донимать своего молодого белокурого соседа.
– Ну что тебе?
– А я непременно должен ехать с вами завтра в форт Рэндалл?
– Старик приказал.
– Если мы и правда получим пополнение, то тогда еще куда ни шло! Уж я тогда сам примусь расписывать командованию, как нам нужны люди!
– Примешься-примешься, а пока помолчи!
К утру ветер стих. Тучи рассеялись, над заснеженной, засыпанной песком, замерзшей прерией воздвигся купол голубого неба.
– Нечего сказать, хорошая погодка для начала весны! – заметил Питт. Хотя ему позволили вернуться в землю обетованную, на Миссури, он был настроен говорить колкости.
Отворили ворота, и курьерский отряд из четверых всадников выехал из форта с посланиями майора. Они перешли вброд Найобрэру и повернули на северо-восток.
Джордж так и не вернулся. Все думали об этом, но никто не говорил вслух.
Всадники быстро пустили коней. Лошадям удобно было бежать галопом по земле, поросшей низкой травой. Стук копыт, столь привычный любому всаднику в прериях, глухо отдавался от промерзшей почвы. Высоко в небе парили ястребы. Напоминающая степь прерия, пустынная и глухая, широко раскинулась в утреннем свете. Поблизости нельзя было заметить ни дичи, ни всадников, ни следов. Проскакав примерно час, Питт и его провожатые остановились и с холма оглядели окрестности.
1
Произношение «дакота» соответствует диалекту санти-сиу и долгое время было принято повсеместно. Народность тетон-сиу, к которой принадлежит племя оглала, произносят название крупного племенного союза как «лакота». –