С тех пор она каждый день приходила в бассейн на несколько минут позже него и соскальзывала в воду, не говоря ни слова и вообще никак не показывая, что знает о его присутствии. Уходила же она минут за десять до того, как он заканчивал свой утренний заплыв. Бывало, Стивен стряхивал с глаз воду и видел, как она, взявшись за поручень лестницы, выбирается из воды и идет к раздевалке, и алый мокрый спандекс переливается на ее бедрах как живой огонь, а шлепки босых ног по кафелю звучат финальными аккордами короткого плавательного интермеццо.
То утро было совершенно обычным и ничем не примечательным – ничто не отличало его от череды предыдущих дней. Стивен в своей кабинке вытирал полотенцем лицо и волосы, когда в дверь негромко постучали. Он открыл не раздумывая, решив, что это служитель принес забытые им у бассейна очки для плавания. Как только щелкнул замок, она скользнула внутрь. В крошечной кабинке едва хватало места для двоих, как не было места для объяснений и признаний. В полном молчании она опустилась на колени и стащила с него черные плавки «Спидо», а он привалился спиной к стене, завороженный и ее дерзостью, и мягким теплом ее губ.
Когда он наконец осмелился посмотреть на нее, то увидел, что лямка купальника на ее правом плече перекрутилась. Должно быть, она почувствовала его взгляд, потому что подняла голову и посмотрела на него из-под ресниц. Ее серые глаза искали его одобрения или хотя бы знака, что она сумела доставить ему удовольствие. Не опуская головы, М. продолжила прерванное занятие, еще глубже приняв его в себя, лаская, сжимая, высасывая. Было что-то невероятно эротичное в ее взгляде, в прилипшем к щеке мокром локоне. Покорность, которую выражала ее коленопреклоненная фигура, подействовала на Стивена едва ли не сильнее всего, и он почувствовал, как внутри него, словно спазм, нарастает волна, которую он больше не мог сдерживать.
Ее дерзкая отвага резко контрастировала с застенчивостью, внешним выражением которой была ее крайняя молчаливость. Похоже, и сам секс был для М. не просто сексом, а актом присоединения. Он инстинктивно чувствовал – ей хочется, чтобы ее заметили, признали сам факт ее существования. Никаких бесед они, во всяком случае, не вели, лишь изредка обмениваясь парой ничего не значащих слов. Таково было главное условие их договора, который они не заключали, но который, однако, подразумевался и соблюдался обеими сторонами. Стивен просто оставлял дверь кабинки незапертой, и она молча проскальзывала внутрь в своем красном спортивном купальнике. Они не были даже любовниками – просто два тела, запертых в тесном пространстве, пропахшем сыростью и хлоркой. До сих пор каждый раз, когда Стивен приходил в бассейн и чувствовал этот запах, он не мог хотя бы мимолетно не вспомнить М. Для него это стало почти что рефлексом, как у знаменитых павловских собак.
Их интрижка закончилась, как и началась, – без единого слова, закончилась в тот день, когда заболевший преподаватель вернулся на работу и Стивен перестал ходить в этот бассейн.
Похожий взгляд Стивен видел и потом, в католической школе Св. Иоанна в Бостоне. Он похвалил сочинение одной из учениц, которое та писала по «Джейн Эйр». Особенно ему понравились сделанные ею комментарии, которые выглядели на удивление продуманными и зрелыми. Она тоже очень хотела, чтобы он ее заметил, обратил на нее внимание. Ее звали Х., и под глазом у нее была очаровательная родинка – такая черная, что казалась нарисованной. Глаза у Х. были зелеными, как трава в Фенуэй-Парке [24]. Вообще-то к бейсболу Стивен был почти равнодушен, но в Бостоне…
Да, он помнил их всех. Каждая из них была для него неповторимой, с каждой были связаны глубокие переживания, ставшие важной частью его жизни. Он дарил им уверенность в себе, в которой они так нуждались и которой жаждали. Он встречался с ними, говорил им, какие они красивые, убеждал в том, что они могут быть любимы, могут быть желанны. Они слушали его очень внимательно, запоминали, просили совета и помощи, а он учил их получать и дарить удовольствие, показывал, куда целовать, как ласкать…
Одна из них была совсем особенной, не похожей на других. Это ее лицо встало перед его мысленным взором, когда Элли читала отрывок из «Бесов». Впрочем, как раз о ней-то Элли узнать не могла. В его памяти она стояла на краю обрыва, и ветер трепал ее длинные волосы.
Ее звали В., это он помнит, но с каждой прошедшей минутой многие подробности теряют смысл, начинают казаться неважными, несущественными. Да, ее звали В., и она любила духи с ванильно-жасминовым запахом. Даже странно, какие мелочи остаются иногда в памяти…
24
Фенуэй-Парк – знаменитый бейсбольный стадион в Бостоне, штат Массачусетс. Старейший стадион, на котором проходят матчи Главной лиги бейсбола.