(170) Итак, ум[782], породив [некое] начало хорошего нрава и своего рода первый образец добродетели — Сифа, означающего «Орошение», — дерзает прекрасным и благочестивым дерзанием. Ибо сказано[783]: «Бог поднял мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин» (Быт. 4:25). Ведь утверждение о том, что ни одно из божественных семян не падает на землю, но все они направляются вверх, поднимаясь и удаляясь от земного окружения, —утверждение основательное и замечательное. (171) Ибо семена, закладываемые смертными [созданиями], чтобы дать начало живым существам или растениям, не все достигают совершенства, и нам можно быть вполне довольными, если погибающие численно не превосходят выживающих; но Бог ничего несовершенного в душах не сеет; [все Его] семена настолько своевременны и совершенны, что каждое из них тотчас приносит обильный урожай подобающих ему плодов.
(172) Но сказав о том, что Сиф вырос в качестве другого семени, он не указал при этом, по отношению к кому из них тот является «другим». По отношению к коварно убиенному Авелю или же по отношению к Каину, его убившему? Однако вполне вероятно, что этот отпрыск отличается от каждого из них [но по-разному]; от Каина как враждебный ему — ибо жажда добродетели есть вещь, в высшей степени непримиримая к самовольно приходящему пороку, — а от Авеля как дружественный и родственный ему; ибо не сказано «чуждый», а сказано «другой», так как только что начавшееся отличается от совершенного и связанное с творением — от связанного с несотворенным. (173) По этой причине Авель, оставив все, что является смертным, переселяется и уходит к лучшему бытию, тогда как Сиф, поскольку он является семенем человеческой добродетели, никогда человеческий род не покинет[784]; напротив, он получит прирост, и первый прирост дойдет до совершенного числа десять, когда возникает праведный Ной; второй и еще лучший [прирост] — от Сима, Ноева сына, вплоть до второго числа десять, которому дал свое имя правоверный Авраам; третий [прирост] — на этот раз число семь, которое совершеннее десяти, — простирается от Авраама до Моисея, человека, мудрого во всех вещах; ибо он является после Авраама седьмым[785] и уже не ходит, подобно посвящаемому в таинства человеку, с наружной стороны Храма, но, как Священный Вождь, пребывает в святилище. (174) Заметь продвижение к улучшению у души, обладающей ненасытным желанием наполняться прекрасными [вещами], и безграничное богатство Божие, которое одним дало в качестве начальной точки то, что другим дано было достигнуть в качестве цели. Ведь граница знания, достигнутого Сифом, стала начальной точкой для праведного Ноя; Авраам, в свою очередь, начинает свое образование с [изучения] достижений Ноя; а высшая точка мудрости, достигнутая Авраамом, становится первым изучаемым предметом в занятиях Моисея. (175) А Совет и Согласие, две дочери Лота, человека, унесенного в сторону от [верного пути][786] из-за слабости души, хотят родить детей от Ума, отца своего (Быт. 19:32), противореча тому, кто говорит: «Бог поднял мне» (Быт. 4:25). Ибо то, что для него Сущее, для них, утверждают они, может сделать Ум, представляя, таким образом, учение опьяненной и сумасшедшей души; ибо признавать создателем и отцом вселенной Бога — это долг трезвого и здравого, рассудка, а считать творцом каждой вещи, касающейся жизни людей, самого себя — это дело рассудка, убитого пьянством и бесчинствами. (176) Поэтому злые намерения не добьются сношения со своим отцом, прежде чем не зальют[787] его крепким вином безумия и не потопят последние проблески его сознания. Ибо написано, что они «напоили отца своего вином» (Быт. 19:33); следовательно, всякий раз, когда они не напоят его, он будет трезв, и они никогда не получат от него законное семя; когда же под действием выпитого им вина он захмелеет, они забеременеют, и на родовых муках их будет лежать осуждение, а на потомках — проклятие.
(177) Вот почему и Моисей их нечестивое и нечистое потомство исключил из всякого священного собрания; ибо он говорит: аммонитянин и моавитянин не может войти в общество Господне (Втор. 23:3). Они являются потомками дочерей Лота, так как они полагают, что от ощущения и ума, мужчины и женщины, рождаются, словно от отца и матери[788], все [вещи], и именно это считают истинной причиной творения. (178) Мы же, если и допустим когда-либо такое отклонение, давайте, подобно людям, выплывшим из морских волн, схватимся за покаяние[789], опору твердую и надежную, и оставим его не раньше, чем полностью выберемся из этого бушующего моря — из потока, [увлекшего и] отклонившего нас. (179) Точно так Рахиль, сначала обратившаяся с просьбой к уму[790], как будто давать потомство должен был он, и услышавшая [в ответ]: «Разве я Бог?» (Быт. 30:2), — вняла тому, что было сказано, извлекла из этого урок и совершила отречение, поистине священное; ибо отречение Рахили осталось записанным в угодной Богу молитве: «Пусть Бог даст мне и другого сына» (Быт. 30:24) — в молитве, которую не может сложить ни один из тех, кто в своем безрассудстве преследует одно лишь только собственное удовольствие, а все остальные [цели] считает предметом громкого хохота и насмешки.
782
783
784
785
786
787
788
789
790