Брат и сестра жили в Ла-Валлетте, вернее, под Ла-Валлеттой, ибо они приютились в своего рода подземном квартале, именуемом Мандераджо, куда можно проникнуть с улицы Сан-Марко. Там они нашли жилище себе по средствам; в это подземелье и провел Луиджи доктора Антекирта.
С трудом отбившись от осаждавших их со всех сторон лодочников-мальтийцев, Луиджи, доктор и Петер высадились на набережную. Они прошли Морские ворота, оставив позади столицу Мальты, над которой не смолкает оглушительный перезвон колоколов. Миновав крепостное укрепление с двойными казематами, они вскарабкались по крутому склону, затем направились по узкой уличке-лестнице, по обеим сторонам которой выстроились высокие дома с зелеными балкончиками и нишами, где горят лампады. Наконец они вышли с собору св. Иоанна, вокруг которого роился шумный люд.
Добравшись до вершины холма, который приблизительно такой же высоты, как и собор, доктор и его друзья вновь стали спускаться, направляясь к Карантинной гавани; на улице Сан-Марко они остановились перед лестницей, уходившей вправо, в глубь города.
Квартал Мандераджо подступает к самым городским стенам; в его тесные улички никогда не заглядывает солнце: в высоких желтоватых стенах домов кое-как пробиты оконца, некоторые из них с решетками. На каждом шагу - лестницы, спускающиеся во дворы, похожие на клоаки; низенькие, заплесневевшие, грязные двери, размытые канавки, темные переходы, даже не заслуживающие названия переулка. У всех дверей, у всех окошек, на перекошенных площадочках, на покосившихся ступеньках копошатся страшные на вид существа - старухи, похожие на колдуний, молодые женщины, бледные и чахлые от недостатка воздуха, растрепанные девочки, полуголые, худосочные мальчишки, валяющиеся в грязи, нищие со всевозможными увечьями и язвами, приносящими им немалый доход, мужчины - носильщики или рыбаки - со зверскими лицами, готовые на любое злодеяние; кое-где в толпе попадается флегматичный полицейский, уже присмотревшийся к диковинному населению, не только освоившийся, но даже сроднившийся с этим сбродом! Словом, истинный Двор Чудес[10], но перенесенный в еще более причудливую обстановку. Улички этого квартала тянутся до Карантинной гавани, а решетчатые окошечки его последних лачуг зарываются в землю, находятся на уровне мостовой и выглядывают на набережную, где все залито ярким солнцем и где веет свежий морской ветерок.
В одном из этих домов, на верхнем этаже, жили Мария и Луиджи Феррато. У них было всего две комнаты. Доктора поразила бедность и в то же время чистота этого убогого жилища. Здесь чувствовалась рука заботливой хозяйки, той самой, которая некогда хлопотала в доме ровиньского рыбака.
При появлении доктора и Петера Батори Мария встала. Увидев брата, она воскликнула:
- Луиджи! Дорогой мой!
Можно себе представить, как она исстрадалась за минувшую ночь!
Луиджи поцеловал сестру и представил ей своих спутников.
Доктор в нескольких словах рассказал, при каких обстоятельствах Луиджи, рискуя жизнью, спас погибавшее судно. Он добавил, что его спутник - сын покойного Иштвана Батори.
Пока доктор говорил, Мария пристально, с глубоким волнением смотрела на незнакомца, и у него мелькнула тревожная мысль: уж не догадывается ли она, что перед нею граф Шандор? Но он тут же успокоился. Как могла она узнать человека, который пятнадцать лет тому назад и вдобавок лишь несколько часов был гостем ее отца?
Дочери Андреа Феррато было года тридцать три. Она все еще была хороша: все те же правильные черты, в больших глазах все тот же огонь. Только в черных волосах появилось несколько седых нитей, свидетельствовавших о том, что, несмотря на молодые годы, она уже успела настрадаться. Преждевременная седина была следствием волнений, усталости и горя, которые выпали на ее долю после смерти отца.
- Теперь мы позаботимся о вас и о Луиджи, - сказал доктор, окончив свой рассказ. - Ведь мои товарищи так обязаны Андреа Феррато! Вы не возражаете, Мария, если Луиджи останется с нами?
- Сегодня ночью мой брат, оказав вам помощь, только исполнил свой долг, - отвечала Мария, - и я благодарю небо, что оно внушило ему эту добрую мысль. Он сын человека, который всегда свято выполнял свой долг.
- Вот и мы считаем, что наш долг сделать что-нибудь для детей человека, который...
10
Площадь в средневековом Париже, где происходили сборища нищих; «Двор Чудес» описан в романе Виктора Гюго «Собор Парижской богоматери». (