Человек же той прия совет от жены тоя и сотвори, якоже ему повеле: умоли некоего друга, иже купи ларцов и крабиц, прекрасно устроеных и с непотребными вещми и камения накладе великаго, принесе ко оному лакомому и егда нача глаголати, яко на ину страну едет, да приимет у него, яко верный хранитель, полог той, тойже, емуже запреся, прииде ту и нача о своем глаголати, и точию назначи о вещи, отвеща купец: «Вем тя, друже, и помню положенное мне онаго времени, и се все верно ти соблюдох, возми убо свое». И шед, изъя от сокровищ своих, отда ему все и той взя свое, с велиею радостию отъиде, хваля Бога. Злый же оный купец и лживый блюститель вместо добрых и многоценных на лакомую свою главу великое камение обрете. Приемый же свое советом жены по смерти тоя повеле ю в помянник написати.
О ЕЖЕ КАКО НЕКОЕГО ЛАКОМАГО СЕРДЦЕ ОТДАСЯ В РУЦЕ ДИАВОЛУ
Некий лакомец и чрезмерный любитель сребра егда множество сокровища собра, не хоте милостыни подати, ниже что Бога ради сотвори. И тако жив, наглою смертию умре. Советоваша же сродницы и друзи его, вложи бо ся им от Бога: повелеша утробу его прорезати и сердце его осмотрити, и кое прилучение[1979] напрасной его смерти. И егда разпороша, сердце его в нем не обретеся. Сия же видевши, зело удивишася. И по мале времени поидоша в клети его, идеже сокровища, да препишут имение его. И егда открыша лутший ларец, в немже сребро многое, и обретоша сердце его ту. Диавол бо во образе великаго змия свився, на сердцы его седя, и на многия части разторгася. Рече же к ним диавол, иже и зряху: «Се сердцу заплата от сребра и злата. Мне бо друг ваш прода его и мое есть, и волю мою творю в нем». Они же, се видевше, со страхом отбегоша.
О СМЕРТИ НЕКОЕГО БОГАТАГО
Старец некий прииде во град продаяти рукоделия своего. Прилучися же ему сести при вратех некоего богача, тойже от жития своего отходит. Зрит старец: и се кони ворони, и седящии на них черни суть и зело страшнии, имуще жезлы огненни в руках превелики. Пришедше же ко вратом храмины, сседоша и спешно к болному идоша. Болный же, яко узре сих, нача страшно звати: «Помози ми, Господи Боже мой!» И тии ему рекоша: «Ныне ли воспомянул еси Бога, иже во все житие свое никогда боялся его, оскорбляя сирот и подручных? Забыл еси его и не искал, егда день светяся, ныне ли хощеши искати, егда уже солнце заиде? Не возимееши убо части ни надежди, ниже коея утехи, якоже от Господа Бога иным преподадеся». И тако вземши душю, занесоша во адская места.
О ПИАНИЦЕ, ИЖЕ ДУШЮ ПРОДА ДИАВОЛУ
Некиим пианицам седящым в корчме, и во многих речениих, иже между собою глаголаху, и се рекоша: «И что будет и како душам, отшедшым отсюду?» Тогда един пианица рече: «Всуе о душах слово сие, попы лукуют над нами[1980], иже возвещают душам жити по сем, хотяще себе к желанию имения сим придобыти». Сие слышавше, прочии начаша смеятися. И тако им седящым и пиющым, и вниде в корчемницу некий человек здравый образом, и силный, и великий и седе с ними купно. Повеле же корчмиту поставити добраго вина и пити начата обще. И нача вопрошати, о чесом совопрошахуся, и ответа оный пияный, емуж смеяхуся, рече: «Глаголахом о душах, но аще бы кто мою душю хотел купити, не постоял бы продати, и елико бы за сию восприял, то отдал бы за всех вас за вино корчмиту».
Сия слышавше, начашя смеятися, последи же пришедый рече: «Аз таковаго продавца ищу и купити хощу. Рцы, кую цену возмеши?» И пианица, перстом к щеке щолкнув, рече: «За толико!» Купец же изъяв изо чпага[1981] сребра и положи вину цену, и пияху вси, никоего же попечения возимеша и великими сосуды обношахуся. Егда же прииде вечер, рече пришедый последи и купивый душю у пияницы: «Час приспе, еже ми к себе поити, но донележе не разыдемся, судите: аще кто когда коня купит, оный же будет на узде, и аще узда несть того, иже его купит, веете, яко и со уздою коня поемлет купивый». И отвещаша купно вси: «Тако есть!» Сия слыша, оный бедный, продавый душю, нача от страха яко лист трепетати. Купец же, злый древний змий, восторже и восхити из среды всех и поднесе горе, видящым всем и душю и узду, то есть тело, отнесе в тартар в вечную нестерпимую муку, бе бо древний ратник — диавол во образе человечи. Кто бо купит душы? Точию той.
О ЕЖЕ КНЯЗЬ НЕКИЙ ДИВНОЕ ПОКАЯНИЕ СОТВОРИ И ВСЯ ДЕМОНСКИЯ ПРИЛОГИ[1982] ПОБЕДИ
Бе некий благонравный и святых обычаев иерей, живый вне града, добродетели же его ради, и чюднаго жителства, и к чадом духовным наказания и исправления отвеюду человецы притекаху, хотяще его пастыря себе имети. И некогда во святый и великий пост стичющимся к нему покаяния ради множество народа. Тогда узрев се, князь онаго града вопроси их, камо и чесо ради грядут толико народа собравшися. Известиша ему, яко ко оному святому и чюдному иерею исповедати пред нимгрехи своя. Князь же слышав сия, нача в себе помышляти, глаголя: «Яко мне, паче всех согрешшу, удобее бы себе такова искати иереа и врачевства на грехи, понеже есмь грабитель, и губитель, и грешник пред Богом и ближними — братиею моею всеми человеки». И от сего помышления паки во ину мысль прииде, глаголя: «Может ли мне что, такову сушу грешну, покаяние помощи?» Обаче первая мысль его превзяся, поиде ко оному доброму отцу иерею грехы своя исповедати. Прииде же и припаде и исповедаяся, и рече ему той добродетелный отец: «Подобает ти, чадо, восприяти лекарство на струпы грехов твоих — епитимию. И что хощеши? Можеши ли, яко церковь прия, пят на десять лет заповеданное мною понести?» Он же рече: «Аще милость твоя разсмотрит о мне, яко не могу». Иерей же рече: «Аще седмь лет?», и потом: «Аще три лета?, и по сем: «Аще три месяца?» И князь рече: «Не могу, отче святый, обыкший в слабостях моих ни сего понести». И рече отец: «Аще можеши покаятися чрез едину нощ, един во храме, иже пред градом, побдети в том за отпущение грехов и пребыти в сокрушении сердечнем?» И князь едину нощь во храме том пребыти восхоте. Священник же, наказав его и остави в церкви оной, отъиде. Князь же, егда вниде во церковь, нача в себе помышляти: «Лучше мне покаятися ныне от сердца, нежели егда предвосходити начнет конечная немощь». И ста пред олтарем в сокрушении сердца, прося отпущения грехов своих.