— Это ты?
— Да, мама. Я спешу, мне сегодня в Саутгемптон.
— Когда поезд?
— В четверть четвертого.
— А ты успеешь?
— Успею, успею.
Клара сжала кулаки. Из столовой и из кухни одновременно раздавалось пение. Она юркнула к себе и стала швырять вещи в чемодан. Бросив взгляд на письмо, она поняла, что оно — от Полли, и решила прочесть позднее.
«Привет, старушка! — читала она в поезде. — Неужели я тебе еще не писала? Ужас какой! А сколько всего случилось… Начну с моего номера. Ну, чистый блеск! Сколько мне платят, не скажу, а то тебе станет худо.
Я теперь босоножка. Начала в ансамбле, и дело пошло так, что меня сманили в ресторан. Теперь там столика не закажешь, если не дашь метрдотелю в лапу. Пляшу босиком, вообще легко одета. Народу — тьма, полицию вызывают. Деньги отвозят в банк на трех грузовиках.
Конечно, главное — имя, леди Полина Уэзерби. Алджи говорит, это неправильно, я не дочь графа,[4] но мне наплевать. Успех — жуткий.
Вот оно как, старушка. Приезжай, а? Я сняла домик на Лонг-Айленде. Отдохнешь до осени, а там что-нибудь подыщем. У меня есть вес. Да и без меня тебя мигом возьмут. Я показала твое фото, агент прямо подпрыгнул.
Мне без тебя не протянуть. Алджи — просто свинья. У меня есть агент для связи с прессой, очень умный дядя. Я даю интервью, всякие так советы и т. п. Так вот, он сказал, чтобы я завела змею и обезьяну.
Я завела, а мой повелитель очень рассердился. Теперь он рисует. В Англии он собирал фотографии лошадей, а потом — автомобилей. Под конец он играл на рояле, я чуть с ума не сошла. А теперь вот рисует.
Это ладно, чем-то хоть занят. У него своя мастерская. Все бы хорошо, но он решил, что нужна «душа художника», то есть всякие нервы.
Сегодня утром Кларенс (змея) вполз на стол, мы как раз завтракали. Он очень любит вареные яйца. Вполз, посмотрел так это умильно, а мой дурак стукнул его чайной ложкой. Бледный такой, весь дрожит и говорит: «Полина, мы не в зверинце. Тонкий, нервный человек не может ужиться со змеей. Или я, или…»
Тут на него спрыгнул Юстес (обезьяна). Он очень любит Алджи.
Не поверишь, мой граф встал и вышел из дома прямо с ложкой. Днем позвонил и сказал, чтобы я выбирала. Я ему говорю, скажи спасибо, у Майры Девениш — пума, но он повесил трубку.
В общем, мне очень плохо. Конечно, я не сдамся, но страдаю. Приезжай, помоги. Если успеешь на «Атлантик» двадцать четвертого, познакомишься с симпатичным человеком. Его зовут Дадли Пикеринг. Очень богатый (автомобили). А агента — Роско Шериф.
Приезжай, я без тебя не выдержу, уступлю моему кретину. Сил от него нет, но я его люблю.
Твоя Полли»
Клара чуть не заплакала. Легко сказать, в Америку, а на какие деньги? Полли могла об этом и подумать. Она взглянула на письмо и вдруг заметила приписку:
«P.S. За дорогу я заплатила, так что езжай. П.»
Через час в саутгемптонском отделении «Уайт Стар» появилась сияющая девушка. Билет ей выдали, и она помчалась в театр, чтобы успели найти замену. Потом написала домой, надо все-таки.
«Ровно шесть», — подумала она. Там в Кенсингтоне, царит запах обеда. Кухарка, стоя над капустой, поет какой-нибудь гимн. Мать вздыхает. Перси делает что-нибудь плохое…
Представив все это, она блаженно улыбнулась.
Контора «Николз, Николз, Николз и Николз» помещалась в Линкольнз Инн.[5] Первый из Николзов умер при Вильгельме IV,[6] второй — к юбилею королевы Виктории. Остались Джерри и его отец, суровый старец, знавший все тайны английской аристократии.
Билл направился к Джерри, который при отце делал вид, что истово трудится. Сейчас отца не было, и он ловил зонтиком бумажный шарик. Линкольнз Инн еще не излечил его от живости, которой он славился в Кембридже, и третьего Николза огорчало его небрежение к формальностям.
— Привет! — сказал он, нежно тыкая Билла ручкой зонтика. — Как жизнь? Оч-чень хорошо. И я не жалуюсь. Значит, получил мою весть?
— Да. И сразу прибежал.
— Садись.
— А что случилось? Джерри присел на стол.
— Если бы отец был здесь, он бы часа полтора разглагольствовал. Но его нет, и я тебя прямо спрошу, что ты такого сделал некоему Наткому?
— Наткому?
— Именно так.
— Часом, не Айре?
— Да, Айре Дж., Чикаго, позже — Лондон, в настоящее время — рай.
— Он что, умер?
— Да. И оставил тебе около миллиона фунтов. Лорд посмотрел на часы.
— Ладно, старик, давай серьезно. Зачем ты меня вызвал? Надо забежать в клуб, я как раз хотел просить о при…
4
6