Монтаж картины, которым лично руководил Гриффит, длился три с половиной месяца. Музыкальная партитура, написанная Дж. Брейлем, представляла собой в основном попурри из американских народных песен и отрывки из произведений Бетховена, Листа, Россини, Верди, Чайковского, Грига и т. д. Победоносная скачка куклуксклановцев сопровождалась — и это ретроспективно символическая деталь — знаменитым „Полетом валькирий” Рихарда Вагнера.
В фильме 12 частей, 1544 кадра. Он был окончательно завершен в конце декабря 1914 года и впервые демонстрировался в Лос-Анжелосе в кинозале „Клюнз” 8 февраля 1915 года под своим первоначальным названием „Человек клана”. Вероятно, в течение семи последующих месяцев он не сходил с экрана этого кинотеатра. Месяц спустя фильм под новым названием „Рождение нации” был показан в Нью-Йорке, в театре „Либерти”, где места в партере стоили 2 долл., что не помешало картине продержаться на экране 11 месяцев подряд, до начала 1916 года.
Показ фильма обставлялся особенно тщательно, в соответствии с „техникой” демонстрации „боевиков”, которую в те времена ввела Америка. Кинозал был украшен, билетерши одеты в стиле эпохи, билеты в партер покупались заранее, как на театральное представление. Айткен повсюду арендовал первоклассные кинозалы: „Колониэл” — в Чикаго, „Тремонт” — в Бостоне, „Форист” — в Филадельфии, „Атланта” — в Атланте и т. д. Фильм повсюду пользовался значительным успехом и живо волновал общественное мнение.
Демократические организации действительно тотчас же восстали против экранизации известной им книжки, которую они вполне справедливо считали „призывом к ненависти” против 10 млн. цветных американских граждан. В Лос-Анжелосе премьера фильма прошла под охраной полиции. „Белый дом” встревожился, и президент Вильсон приказал устроить просмотр фильма во время одного из заседаний, на которое были приглашены многие государственные деятели и дипломаты с семьями. Приближался срок новых выборов, и президенту нужно было заручиться голосами демократов Юга. Фильм не был запрещен, и цензура, надо полагать, его не тронула. Гриффит для защиты фильма в десятках тысяч экземпляров распространил брошюрку, называвшуюся „Подъем и упадок свободы слова в Америке”. В Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне и других городах участились демонстрации против фильма (май 1915 г.). Они принесли много жертв. Кое-где в небольших городках местные власти запретили фильм, чтобы избежать столкновений, но этим и ограничилось действие цензуры против неистового антинегритянского выпада.
Либералы по крайней мере открыто выступали против фильма пропагандирующего расизм и террор. Два крупных либеральных журнала — „Нью рипаблик”, в статьях кинокритика Фрэнсиса Хекета, и „Нейшн”, в статьях, подписанных главным редактором Освалдом Гаррисоном Виллардом, — дали фильму уничтожающую оценку. Ректор Гарвардского университета Чарлз Элиот заявил, что фильм „Рождение нации” является „извращением идеала белых”. „Национальная ассоциация развития цветных народов” выпустила брошюру, направленную против фильма, а негритянские и либеральные организации распространили ее по всей стране.
Возмущение умов, пролитая кровь, потоки чернил не только не повредили фильму, но создали ему громкую рекламу. Золото потоком потекло в кассы кинотеатров. Американская кинематография еще никогда не знала такого финансового успеха. Прибыли на внутреннем кинорынке, говорят, достигли 15 млн. долл. — сумма, неслыханная вплоть до эпохи звукового кино. Огромные дивиденды, тотчас же розданные акционерами фирмы „Ипок-филм”, в 20 раз превысили капиталовложения. Бэри, секретарь Гриффита, отказавшийся в свое время от получения 700 долл. комиссионных, которые причитались ему за передачу денег капиталиста из Пасадены, получил таким образом 14 тыс. долл. 25 тыс. долл., вложенных Айткеном, принесли ему, вероятно, полмиллиона. А сам Гриффит за год получил миллион. Итак, было доказано, что фильм, который обошелся в 100 тыс. долл. в Соединенных Штатах, может не только окупиться, но и принести колоссальные прибыли. В кинематографии наступила новая эра. „Рождение нации” способствовало будущему рождению Голливуда.
Не так легко было завоевать успех за границей. Война уже почти совсем закрыла для Америки кинорынки Центральной Европы. Фильм можно было бы демонстрировать лишь в России[6]. В лагере союзников фильму было явно оказано некоторое противодействие. Следовало ли разжигать расовую ненависть и расовые предрассудки в то время, когда на всех фронтах сражались многочисленные колониальные войска? В Лондоне, очевидно, отложили показ фильма до окончания военных действий. Во Франции фильм запретила цензура. В Париже его демонстрировали только в 1921 году в измененном варианте. Он по-прежнему был запрещен во французских зонах оккупации в Германии, где националисты вели яростную кампанию против сенегальских войск, стоявших в Рейнской провинции. Почти во всех странах за пределами Америки фильм, как правило, начали демонстрировать лишь после подписания мирного договора. Поэтому его влияние за пределами Соединенных Штатов было не особенно велико. Когда, например, фильм демонстрировался во Франции, то оказалось, что французские картины с постановочной точки зрения давно достигли или превзошли его уровень. Деллюк в своем журнале „Синеа” отметил его просто из вежливости. В Соединенных же Штатах успех фильма перерос в огромнейшее событие. В остальных частях света, поглощенных войной, это событие прошло практически незамеченным и не оказало никакого влияния на кинематографистов.