Попытка захватить Марсель кончилась жалкой неудачей, но герцогиня не пала духом и, отказавшись сесть обратно на пароход, решила отправиться в Вандею, где, по ее мнению, еще жив был роялизм. С поразительной смелостью она миновала южную Францию и даже въехала в Бордо в открытой коляске. Добравшись таким образом до замка Плассак, она оттуда обратилась к вандейцам с воззванием, приглашая их восстать с оружием в руках в день 24 мая. Но роялистам удалось набрать только несколько сот беглых рекрутов; после двух стычек, одной у Шена, а другой у замка Пенисьер, они были разбиты и рассеяны. Герцогиня Беррийская с трудом добралась до Нанта; в продолжение пяти месяцев она скрывалась у девицы Дегиньи, но была выдана полиции некиим Дейцем. Правительство не выказало ни великодушия, ни мужества. Оно не решилось ни выслать герцогиню из пределов Франции, ни отдать под суд; оно заключило ее в цитадель Блэ и дерясало там, пока не сочло ее обесчещенной, а, следовательно, политически безвредной, — после рождения девочки и признания герцогини Беррийской, что она вступила в тайный брак с графом Гектором Луккези ди Палли, камергером неаполитанского короля.
Республиканские восстания. В тот самый день, когда вандейская вспышка приходила к концу, в Париже разразилось более грозное восстание. Оно было наспех организовано республиканцами и назначено на б июня по случаю похорон генерала Ламарка. Солдат наполеоновской армии, изгнанный в 1816 году за подавление вандейского восстания, возвратившийся во Францию в 1818 году, избранный в 1828 году депутатом от департамента Ланд, Ламарк прославился своим либерализмом. Оп с энтузиазмом приветствовал Июльскую революцию, но, недовольный мирной политикой новой монархии, снова вернулся в ряды оппозиции.
Члены тайных обществ полагали, что похороны Ламарка, на которые народ должен был собраться огромными толпами, дадут удобный повод начать революцию. При этом они рассчитывали на содействие многочисленных политических эмигрантов, поляков и итальянцев. Восстание началось стычкой с муниципальной стражей на Аустерлицком мосту. Кварталы Тампль, Сеп-Мартен, Сен-Дени и Бастильская площадь быстро покрылись баррикадами. В ночь с б на 6 июня инсургенты, достигшие площади Побед, одно время могли с уверенностью рассчитывать на успех. Но в действительности их преждевременная попытка была обречена на неудачу: рабочие не откликнулись на призыв; буржуазия была раздражена только против бунтовщиков, и национальная гвардия оказала энергичную поддержку линейным войскам, которыми командовал генерал Лобау.
«Как только пробили сбор, — писала своему брату дочь — одного торговца, — мы заперли магазин. Папа оделся, чтобы присоединиться к своему батальону на площади Пти-Пер. Юн поцеловал маму и меня со словами: «Нужно раз навсегда покончить с этими негодяями». Никогда я не видела его в таком ужасном гневе». Утром 6 июня инсургенты были отброшены к улице Сен-Мерри. Человек 60 из них под начальством Жанна, одного из украшенных орденом июльских бойцов, были загнаны в тупик у монастыря Сен-Мерри, где они героически защищались до четырех часов пополудни.
В Париже было объявлено осадное положение. Но когда кассационный суд признал незаконным превышением власти смертный приговор, вынесенный Еоенным судом, правительство взяло обратно ордонанс, вводивший осадное положение. Сенский суд присяжных вынес только шесть обвинительных приговоров инсургентам, взятым с оружием в руках, причем наиболее тяжелое наказание понес Жанн, приговоренный к ссылке.
Эта неудача не обескуражила республиканцев, которые как ни в чем не бывало начали готовиться к дальнейшей борьбе. Правительство, с своей стороны, старалось нанести удар тайным обществам, в которых группировались его противники. В феврале 1834 года министерство Тьера — Гизо предложило палатам проект закона, специально направленного против общества Прав человека, которое с целью обойти закон, запрещавший составлять ассоциации более чем из 20 членов, разделилось на секции, где число участников не достигало 20. При обсуждении этого закона разыгрались бурные сцены; Вьеннэ объявил этот закон необходимым «для обуздания тигра анархии». Депутаты левой и легитимисты тщетно восставали против этого закона, который сам Тьер называл явно деспотическим, но в то же время безусловно необходимым. Закон был принят 25 марта 1834 года. Отныне всякая ассоциация, независимо от своего характера и числа членов, должна была представлять свой устав на утверждение правительства и не могла образоваться без правительственного разрешения. Дела о нарушениях этого закона передавались па рассмотрение исправительных судов, причем наказанию подлежали не только главари общества, но и рядовые участники.
Едва был принят этот закон, как в Лионе, в различных провинциальных городах и, наконец, в Париже вспыхнули новые республиканские восстания. Это были апрельские — восстания 1834 года.
В Лионе движение носило в одно и то же время политический и экономический характер. После восстания 1832 года республиканцы повели активную пропаганду среди рабочих, и общество Прав человека завербовало множество сторонников. Кроме того, создалась особая ассоциация мютюэлистов. В начале февраля 1834 года, когда некоторые фабриканты решили понизить заработную плату, мютюэлисты ответили на эту несправедливость стачкой. Против стачечников было возбуждено судебное преследование «за противозаконный сговор». Этот процесс послужил сигналом к восстанию, продолжавшемуся от 9 до 13 апреля. Победа осталась за правительством.
Кроме того, беспорядкипроизошли в Сент-Этьенне, Гренобле, Марселе, Перпиньяне, Оксере, Шалоне (на Соне), Эпинале, Пуатье и Клермон-Ферране.
13 апреля, когда в Париже получено было известие о лионском восстании, республиканцы начали воздвигать баррикады в лабиринте узких переулков вокруг церкви Сен-Мерри. Тьер приказал немедленно арестовать около сотни наиболее деятельных членов общества Прав человека, и таким образом восстание лишилось своих вождей; тем не менее 40 ООО человек готовы были двинуться в бой. К утру 14 апреля инсургенты потеряли все свои позиции, и восстание закончилось ужасающей бойней. Когда один офицер был ранен под окнами дома № 12 на улице Трапснонен, его солдаты ворвались в дом и перерезали всех, кто там находился, в том числе даже женщин и детей.
Последняя вспышка произошла 16 апреля в Люневиле, где три кирасирских квартирмейстера тщетно пытались возмутить свои полки.
Гонения на республиканцев. Апрельский процесс. Республиканские попытки являлись чистейшим безумием[124] и способны были только оттолкнуть народные массы от республиканских идей, а со стороны правительства вызвать новые репрессивные меры. Прежде всего министерство провело закон, грозивший суровыми наказаниями за хранение оружия или боевых припасов, и усилило строгости по отношению к печати. Правда, оно и прежде не щадило ее: с июля 1830 года по сентябрь 1834 года состоялось не меньше 620 процессов по делам печати, журналисты были приговорены в общем к 106 годам тюремного заключения, а газеты заплатили больше 400 000 франков штрафа. Одна Трибюп, самая влиятельная и резкая из республиканских газет, привлекалась к суду 111 раз, уплатила 167 000 франков штрафа, а ее сотрудники в общей сложности были приговорены в двадцать приемов к 49 годам тюремного заключения. Насъоналъ, газета Армана Карреля, также перешедшая на сторону республиканской партии, подвергалась отнюдь не лучшему обращению.
Правительство, одно время предполагавшее по настоянию маршала Жерара даровать амнистию лицам, арестованным за участие в различных восстаниях, в конце концов предало их суду, но только не суду с участием присяжных, которым оно не доверяло, а суду палаты пэров, превращенной в верховный суд для разбора дел о преступлениях против государственной безопасности. Все аналогичные дела были соединены в один процесс-монстр под тем предлогом, что между лионскими, парижскими и люневильскими событиями существует тесная связь. Это был так называемый процесс «апрельских подсудимых». Из 2000 арестованных 164 человека были преданы суду.
Процесс начался 6 марта 1835 года, т. е. больше чем через год после рассматриваемых событий, а последние приговоры были вынесены только 23 января 1836 года. Суд выслушал 4000 свидетелей и рассмотрел 17 000 документов. Процесс сопровождался целым рядом бурных инцидентов. Председатель палаты пэров Паскье произвольно решил допустить к защите только профессиональных адвокатов. Тогда значительное число подсудимых отказалось защищаться, а другие не пожелали отвечать на вопросы и даже являться на заседания суда. Однако обвиняемые по лионскому делу в большинстве согласились принять участие в судебных прениях. Тогда палата постановила выделить дела о военнослужащих, что повело за собою новые скандалы. 12 июля 28 обвиняемых по парижскому делу, в том числе Годфруа Кавеньяк и Арман Марраст, бежали из тюрьмы Сент-Пелажи. Пэры приговорили многих подсудимых к тюремному заключению или к ссылке. Впрочем, все эти приговоры были погашены общей амнистией политических заключенных, объявленной по случаю бракосочетания герцога Орлеанского 8 мая 1836 года.
124
Правительство Луи-Филиппа относилось к восстаниям 1832 и 1834 годов о самыми серьезными опасениями, так как борьба республиканцев находила горячий отклик в народных массах, ненавидевших режим Июльской монархии. — Прим. ред.