— Мио, мой Мио! — сказал отец. — Это твоя лошадь, и зовут ее Мирамис.
О моя Мирамис! Я полюбил тебя с первого взгляда. Обойди хоть весь свет, прекраснее лошади не сыщешь. И она ни капельки не напоминала старого измученного работягу Калле. По крайней мере, я не находил никакого сходства, пока Мирамис не подняла свою красивую голову и не посмотрела на меня. Тогда я увидел, что у нее точно такие же глаза, как у Калле. Преданные-преданные глаза, как у всех лошадей.
Никогда в жизни мне не приходилось ездить верхом. А тут отец посадил меня на Мирамис.
— Не знаю, сумею ли я.
— Мио, мой Мио! — сказал отец. — Разве у тебя не храброе сердце?
Едва я тронул поводья, как мы понеслись по саду под кронами тополей, и серебристые листья их застревали в моих волосах.
Я скакал все быстрее, быстрее и быстрее, Мирамис перемахивала через самые высокие кусты роз. Только раз она едва коснулась живой изгороди, и облако розовых лепестков взметнулось за нами.
Тут в саду появился Юм-Юм. Увидев меня верхом, он захлопал в ладоши и закричал:
— Мио скачет на Мирамис! Мио скачет на Мирамис!
Я придержал лошадь и спросил Юм-Юма, не хочет ли он прокатиться. Еще бы не хотеть! Он тут же вскочил на лошадь и уселся сзади. И мы поскакали по зеленым лугам, которые раскинулись за садом роз. В жизни не случалось со мной ничего подобного!
Королевство моего отца велико. А Страна Дальняя — самая большая среди его владений. Она простирается на восток и на запад, на север и на юг. Остров, на котором возвышается замок короля, называется Островом Зеленых Лугов.
— По ту сторону фьорда[4], за горами лежат Страна Заморская и Страна Загорная. Это тоже королевство твоего отца! — крикнул мне Юм-Юм, когда мы мчались по зеленым лугам.
Кругом было так красиво. Мягкая сочная трава, пестрые цветы, а на изумрудно-зеленых холмах паслись белые пушистые ягнята. И пастушонок наигрывал на флейте что-то красивое. Мне показалось, будто я слышал этот напев раньше, только не припомню где. Во всяком случае не на улице Уппландсгатан, это уж точно.
Я остановил лошадь, и мы разговорились. Пастушонка звали Нонно. Я спросил, не даст ли он мне поиграть на флейте. Он не только дал поиграть, но и научил меня своей песне.
— Хотите, я вырежу вам по флейте? — спросил он.
Нечего и говорить, как нам этого хотелось. Неподалеку бежал ручей. Плакучая ива раскинула над ним свои ветви. Мы уселись на берегу, болтали ногами в воде, а Нонно мастерил нам флейты. Нонно сказал, что напев его флейты — самый древний в мире. Пастухи играли его на пастбищах уже много-много тысяч лет назад.
Мы поблагодарили Нонно за флейты и за то, что он научил нас играть старинную песню. Потом, вскочив на лошадь, поскакали дальше. И долго-долго еще слышались затихающие звуки флейты, на которой Нонно наигрывал старинную пастушью песню.
— Будем беречь эти флейты, — сказал я Юм-Юму. — Если кто-нибудь из нас попадет в беду, пусть сыграет на флейте эту мелодию.
Тут Юм-Юм обхватил меня сзади руками, чтобы не свалиться с лошади, и сказал:
— Да, мы будем беречь эти флейты. Если услышишь мою флейту, знай, что я зову тебя.
— Хорошо, — ответил я. — А когда ты услышишь мою флейту, тоже знай: теперь я зову тебя.
— Да, — сказал Юм-Юм.
И я подумал, что теперь он мой лучший друг. Конечно, если не считать отца. Своего отца я любил больше всех на свете. А Юм-Юм мой ровесник и лучший друг, раз уж я не могу больше видеться с Бенкой.
Вот здорово! У меня есть отец, Юм-Юм, Мирамис, и я, как вольный ветер, могу летать по холмам и лугам. Ясно, что от такого счастья голова идет кругом.
— А как попасть в Страну Заморскую и Страну Загорную? — спросил я Юм-Юма.
— Через мост Утреннего Сияния, — ответил он.
— Где же этот мост? — поинтересовался я.
— Сейчас увидишь, — сказал Юм-Юм.
И вправду, вскоре мы увидели мост. Он был такой громадный и длинный, что казалось, конца и края ему нет. Мост весь сверкал в сиянии солнца, он словно был выткан из золотых солнечных лучей.