Способ, которым эмир привел в исполнение договор, возбудил у французов еще большее разочарование, чем самый договор. В Оране укиль эмира грозил сторонникам Франции, арестовывал и отправлял в Маскару подозрительных, запрещал туземцам поставлять французам лошадей. На равнине Абд-эль-Кадер атаковал и рассеял племена махзен; прежде чем возобновить джихад против французов, он воспользовался перемирием, чтобы покончить счеты с непокорными его власти мусульманами.
Вскоре он написал Вуаролю, что, «умиротворив» Запад, он намерен теперь перейти Шелиф, чтобы умиротворить и Восток. Демишель, завидовавший алжирскому губернатору, поощрял эмира и писал ему, что «ждет лишь отъезда Вуароля, чтобы сделать подвластными ему все земли до Туниса». Генерал-губернатор, беспрестанно приглашавший Абд-эль-Кадера не нарушать договора, скоро понял причину его смелости: эмир сообщил ему арабский текст договора. Тщетно Демишель заявлял, что текст этот подложен; он был отрешен от должности (16 января 1835 г.), но Абд-эль-Кадер упорно требовал себе тех льгот, которые обеспечивал ему подложный текст.
Возобновление военных действий. Генералу Трезелю, преемнику Демишеля в Оране, было предписано на малейшее нападение отвечать разрывом. Но д'Эрлон, заместивший Вуароля, приказал Трезелю, как своему подчиненному, всеми силами поддерживать мир. Абд-эль-Кадер не преминул воспользоваться бездействием французов. Он победителем перешел Шелиф, помирился с племенами, тревожившими французских поселенцев в Метидже, вступил в Милиану, затем в Медею, где беем был назначен тоже его ставленник. Д'Эрлон, получивший приказ из Парижа не допускать нарушения границы — Шелифа, послал офицера в Медею, чтобы убедить эмира вернуться. Подарки, присланные эмиру губернатором, были с великой пышностью перевезены в Маскару, как дань Франции победителю; но Медею эмир оставил за собой. Затем, так как Трезель отказал ему в оружии, он сделал попытку взять Оран голодом. Д'Эрлон поспешил сюда, чтобы столковаться со своим подчиненным. Абд-эль-Кадер почти на его глазах пытался разбить племена махзен, скрывавшиеся под защитой оранских пушек. Чтобы защитить их, Трезель вышел из крепости с 1400 пехотинцами и 600 всадниками (14 июня 1835 г.). Колонна двигалась медленно, так как французские солдаты под этим палящим солнцем были одеты словно для европейской войны, и, кроме того, их еще задерживал обоз и обычные военные грузы. 26 июня в роще Мулай-Исмаил колонна встретила эмира с 10-тысячным войском, ядро которого составлял его отборный батальон 1340 человек), вооруженный французскими ружьями и штыками. Несмотря на смятение, охватившее обоз, битва, оказавшаяся довольно кровопролитной, была выиграна французами. 28-го Трезель велел отступить по направлению к Арзею близ болота Макты. Войско, изнуренное зноем, подверглось такой бешеной атаке, что в его рядах и особенно в обозе произошло замешательство. Бросили даже телеги с ранеными; французы оставили на поле битвы 263 убитых и увезли 308 раненых.
Таков был «разгром» при Макте. Он по крайней мере вызвал во Франции взрыв патриотизма. Д'Эрлон и Трезель были отозваны, и на место д'Эрлона назначен маршал Клозель, под начальством которого герцогу Орлеанскому разрешено было заслужить свои первые шпоры. Клозель собрал в Оране 11 000 человек, в том числе около тысячи туземцев. 3 декабря на равнине Сиг это войско было атаковано конницей в 10 000 человек под личным предводительством Абд-эль-Кадера. Но ее стремительный натиск разбился о штыки французской пехоты, построенной в каре. В этот же день после полудня французы у въезда в Габру обратили в бегство отборный отряд и артиллерию эмира. 7 декабря они достигли Маскары, которую он не осмелился защищать, и взорвали ее крепостную стену и Касбу, истребили пушки, арсеналы и склады провианта, заготовленные эмиром. Указом, данным в этом городе, Оранская область была разделена на три бейства: Тлемсен, Мостаганем и Шелиф. 9 декабря армия очистила Маскару, а 12-го вернулась в Мостаганем.
Плоды этой экспедиции, прозванной «маскарадом» (от слова Маскара), были незначительны. Эмир вернулся в свою разрушенную столицу и снова стал притеснять покорные французам племена.
Неудача французов под Бонстантиной. Между тем как французы сдерживали эмира в пределах Оранской области, на востоке Хаджи-Ахмед, бей Константины, пытался образовать независимое государство. Он властвовал над Сагелем, Малой Кабилией, Годной, Меджаной и Зибанами, т. е. областью Бискры, домогался верховенства над Оресом и южными оазисами и держал Бон как бы в осаде. Его столица Константина (древняя Сирта, пуническое имя, которое обозначало: «круто обрубленная») была, казалось, неприступна: она лежала на утесе, окруженном с трех сторон лощинами до 200 метров глубины, и с материком соединялась лишь перешейком, на котором возвышался Кудиат-Али, и старым римским мостом Элъ-Кантара, над которым господствовали высоты Мансуры. Ядро армии бея составляли янычары и регулярный конный отряд, ее массу — контингенты его крупнейших вассалов.
Начальник эскадрона, Юсуф, мусульманин итальянского происхождения, храбрый и пронырливый, мечтавший занять место Хаджи-Ахмеда, уверил Клозеля, что для свержения бея требуется лишь ничтожное усилие и что местные племена, изнуренные его кровавым деспотизмом, встретят французов как освободителей. Клозель собрал 7400 французов, 1350 солдат-туземцев, 6 полевых орудий и 10 горных. Это небольшое войско двинулось дорогами, размокшими от дождей, и шло, коченея от холода, пока 19 ноября не достигло Константины. Вопреки обещаниям Юсу фа, ни один человек не перешел к французам. Бей покинул город и удерживал за собой сельские местности при помощи конницы; гарнизон состоял из кабилов, янычар и вооруженных горожан. С 19 по 23 ноября французы бомбардировали крепость, нащупывая ее слабые места. Переворота, на который они рассчитывали, не произошло. У них не было осадной артиллерии, боевые припасы и провиант были на исходе. В ночь с 23 на 24 ноября два штурма — через перешеек Кудиат — Али и через Эль-Кан-тара — были отбиты.
Утром 24 ноября французы начали отступать, теснимые конницей Хаджи-Ахмеда и несметными толпами арабов и кабилов. Преследование длилось три дня.
Тафнский договор (1837). Неудача, понесенная французами под Константиною, отразилась на положении их дел в Оранской области. В этот момент Бюжо был против полного завоевания Алжира и даже готов был на эвакуацию. Он располагал войском в 7000–8000 человек, которое сулило ему блестящие победы над Абд-эль-Кадером; но он предпочел заключить с последним договор в Тафне (29 мая 1837 г.) на следующих условиях: 1) эмир признает суверенитет Франции в Африке; 2) Франция оставляет за собой Оран, Мерс-эль-Кебир, Мостаганем, Арзей и их области, внутри страны — Мазагран, а в алжирской провинции — Метиджу и Блиду; все остальное, включая Тлемсен, отдается «в управление» эмиру. Вопреки инструкциям, полученным Бюжо из Парижа, Абд-эль-Кадер не обязывался даже платить дань. Этот договор, несравненно более выгодный для эмира, нежели договор Демишеля, был все же хорошо принят алжирскими колонистами, так как они увидели в нем залог мира. Во Франции он вызвал сначала крайнее неодобрение и тем не менее 15 июня 1837 года был ратифицирован королем.
Взятие Константины (1837). Вместо Клозеля генерал-губернатором Алжира был назначен энергичный генерал Дамремон. 7 августа Дамремон, высадившись в Боне, отправился в Меджез-Ахмар, где были собраны войска, предназначенные для второй экспедиции против Константины[131]. На этот раз были сделаны все приготовления для правильной осады. Экспедиционный корпус состоял из 7500 пехотинцев и 1500 всадников, разделенных на 4 бригады. 6 октября 1837 года французы достигли Константины. Они тотчас заняли высоты Кудиат-Али и Мансуры и поставили на них батареи. В то же время они пробили брешь в воротах Эль-Кантары против Мансуры и в воротах Эль-Раиба против Кудиат-Али. Из-за дождей и холода, которые снова пришлось терпеть французам, бомбардировка длилась с 9 но 12 октября. 12-го Дамремон был убит ядром на Кудиат-Али, и начальство принял Вале. Так как брешь, пробитая в воротах Эль-Раиба, казалась достаточной, то здесь и произведен был штурм 13-го, в 7 часов утра. Ламорисьер водрузил на развалинах знамя зуавов. Французы потеряли много людей в тесных уличках города, перед баррикадами, особенно же вследствие обвала большой стены и взрыва порохового погреба. Город был покорен в два часа. Множество жителей, особенно женщин, обезумев при виде французских солдат, бросились в глубокие лощины, на дне которых течет Руммель[132]. Вале, назначенный маршалом и губернатором, занялся устройством провинции. Виднейшие южные вожди явились к нему с изъявлением покорности, и он назначил Мокрани халифом Меджаны, Годны и Сагеля, а Фархад-бен-Саида — шейх-эль-арабом и халифом Зибана.
131
В совете министров поднят был вопрос о назначении командующим герцога Орлеанского; но так как герцог Немурский, принявший участие в первой экспедиций под Константину, был уже и во вторую назначен бригадным генералом, то не хотели подвергать опасности в одном деле двух сыновей короля. Поэтому главнокомандующим назначили генерал-губернатора Алжира.
132
Автор забыл прибавить, что французские солдаты, взяв город, учинили в нем резню и что женщины бросались в воду, не «обезумев при виде солдат», а в результате преследований. Это в свое время дошло и до оппозиционной прессы в Париже. — Прим. ред.