— Я тоже Колумб! Я самый лучший Колумб! А ты даже не знаешь, как назывались Колумбовы корабли.
— А вот и знаю!
— Ну как? Скажи!
— Я позабыл… А ты тоже не знаешь! Задавака!
— А вот и знаю! — ликовала Энн. — Они назывались «Пинто», «Санта Лючия» и… и «Армада».
— Вот здорово! Ладно, пусть она и будет Колумбом, — с почтительным удивлением сказал развенчанный король Фердинанд, и великий мореплаватель повел свою верную команду на борт «Санта Лючии», хотя прыжок через три фута мутной желтой воды был совсем не к лицу благовоспитанной девице.
Колумб занял свое место на носу — если можно разобрать, где у старой шаланды нос, а где корма, — и, приставив руку к глазам, устремленным на речку, воскликнул:
— Эй, молодцы! Приближается страшная буря! Выбрать галсы и шкоты! Взять рифы! Гром и молния! Пошевеливайтесь, ребята! Ваш капитан вас не оставит!
Совместными усилиями они успели спустить паруса до того, как ураган обрушился на славное судно. Ураган (не без участия команды, которая, столпившись на одном борту, яростно скакала и топала ногами) грозил опрокинуть злосчастную каравеллу, но бесстрашные мореплаватели отвечали ему оглушительным «Ура!». Их воодушевлял пример капитана, который, выставив вперед правую ногу, приложив левую руку к груди, а в правой сжимая револьвер, неистово вопил:
— Трум-бум-бум!!!
Но буря совсем разбушевалась.
— Давайте споем песню. Пусть все знают, что мы не дрогнули, — скомандовал Колумб, затягивая свою любимую балладу:
Корабль приближался к острову Уотлинг. Зорко всматриваясь в бурные воды, на ровной глади которых временами всплескивали окуньки, Энн заметила на берегу толпы свирепых дикарей.
— Глядите! Видите, вон там, среди пальм и пагод! Это подлые краснокожие! — предупредил свою команду Колумб. — Приготовьтесь дорого продать свою жизнь!
— Ладно! — послушно согласилась команда, глядя на жуткие заросли осоки по берегу речки.
— Эй, малыши, вы что это тут затеяли?
Голос был совсем незнакомый.
Обернувшись, дети увидели, что на берегу стоит чужой мальчик. Энн смотрела на него с восторгом-это был настоящий герой, прямо из книжки с приключениями. К своим товарищам, вроде Бена и Уинтропа, она не питала ни малейшего уважения, зная, что не уступит любому мальчишке ни в чем, кроме разве искусства играть в бейсбол или метко плевать в цель. Но чужой мальчик, года на два старше ее, был богом, рыцарем, вождем, внушал восхищение и страх. Кудрявый, стройный и широкоплечий, он надменно ухмылялся, презрительно сморщив тонкий нос.
— Эй, малыши, вы что это тут затеяли?
— Играем в Колумба. Хочешь с нами?
Кротость Энн явно озадачила команду.
— Вот еще! Играть! — Незнакомец легко вспрыгнул на борт (остальные после этого прыжка пыхтели и отдувались). — А ну-ка, поглядим, что у вас ва револьвер.
Он небрежно взял револьвер из рук восхищенного Колумба, открыл его и заглянул в дуло.
— Ни к черту не годится. В воду его — и точка.
— Ой, пожалуйста, не надо! — жалобно взмолилась Энн, прежде чем владелец револьвера Уинтроп успел пробормотать какую-то угрозу.
— Ладно, малышка, держи. Ты кто такая? Как тебя зовут? Меня зовут Адольф Клебс. Мы с отцом только что приехали в ваш город. Мой отец — сапожник. Мы хотим тут поселиться, если они нас не выгонят. Из Лебанона они нас выгнали. Ха-ха! Но я их не испугался. «Только посмей меня тронуть — получишь в глаз!»- сказал я полицейскому. Ну, он и побоялся пальцем меня тронуть. Ладно, так и быть, сыграем в Колумба. Колумбом буду я. Давай сюда револьвер. А вы, малыши, за дело! Построиться на борту! К нам приближается в пирогах целая куча краснокожих.
«Трум-бум-бум!» — теперь уже этот воинственный клич издавал Колумб-Адольф. Он приобщал американских аборигенов к европейской культуре, расстреливая их из револьвера, и среди всех его последователей не было ни одного более верного и более шумного, чем Энн Виккерс.
Она еще ни разу не встречала мальчика, который сумел бы взять над нею верх, и подчинение принесло ей больше радости, чем прежнее дерзкое и веселое превосходство.
В городе Уобенеки, расположенном чуть южнее центральной части штата Иллинойс, отец Энн Виккерс, которого все называли профессором, занимал должность главного инспектора школ. Занимая этот пост, он числился среди местной аристократии, к которой принадлежали три врача, два банкира, три юриста (один из них был мировым судьей), владелец универсального магазина и священники епископальной, конгрегационной и пресвитерианской церквей.